Сеньору капитану понадобилось с минуту, чтоб оценить ситуацию правильно. Он обернулся назад, ко мне. Лицо сделалось бледным, в глазах же его читался страх. Даже не сам страх, а осознание, что самые сильные его кошмары оказались так себе, детскими игрушками по масштабам в сравнении с реальностью.
— Завтра я убью четверых, — стараясь удержать показно-равнодушную маску, произнёс я. — Минус один за сегодня. Да, не охраняемый объект, наоборот, охранник, но мне всё равно кого убивать. Так что Кастилио мне. Сюда, в этот ангар. Даю тебе ровно сутки, — взглянул я на хронометр.
— Ну ты и отморозок! — только и смог выдавить капитан. Однако надо отдать должное, в руки себя взял быстро. — Так дела не делаются, юный сеньор, — повторился он. — Так нельзя. Это называется беспредел, а с беспредельщиками никто не имеет никаких дел.
Я показно скривился.
— Можно задам один философский и до ужаса риторический вопрос, дорогой друг?
Смотри, две недели назад Беатрис, мою девочку, иначе, чем «шлюхой», не называли. Ну, иногда ещё «сучкой». И Шаман, и орлы из банды гаучос, и авторитеты ранга Сколари и Диуша. Только комиссар гвардии толерантно воздержался от грубости, обозвав её другим, протокольным словом. Но он чиновник, он на службе — ему положено.
Сегодня же она почему-то вдруг стала «девочкой» и «моей девочкой». Слово «шлюха» все благополучно забыли. Скажи пожалуйста, почему? А, капитанская твоя физиономия?
И глядя на молчащего, зло сжавшего кулаки капитана, закончил:
— Потому, дорогой ты мой предводитель бандитов, что тогда она была никем. Ну совсем никем! Девочкой, с которой можно делать что захочешь, за которую никто не заступится и не защитит.
А что изменилось к сегодняшнему дню?
А к сегодняшнему дню я разнёс ворота сеньора Сколари только для того, чтобы убедить его со мной поговорить. Четверо гаучос в данный момент сидят в подвалах дворца, и перспективы, выйдут ли, мне неизвестны. А еще несколько членов их банды вчера были расстреляны, и, соответственно, если не кремированы, находятся в морге. Просто потому, что мешали работать. И, наконец, два десятка твоих орлов, которых я сегодня грохнул просто так, чтобы объяснить вашей гребанной банде, что со мной всё же стоит считаться, что вы взяли неправильную планку для отсчёта. Итого около тридцати трупов не считая ворота. Вот почему Беатрис из «шлюхи» превратилась в «девочку»! — поднял я палец вверх.
— То есть, дорогой ты мой капитан, я — часть системы, — подвёл я к выводу. — И выполняю главный и в принципе единственный её грёбанный закон: «Кто сильнее — тот и прав». Сегодня прав я, а значит, я диктую условия.
Что, скажешь в моих построениях ошибка? Или скажешь, что со мной никто не захочет иметь дела из принципа?
Ошибаешься. Когда дело будет касаться жизни, ко мне очередь выстроится в желании сдать тебя. Я ещё и отсеивать буду, у кого желание предать тебя в глазах покажется мне недостаточным.
Так что я не отморозок, Нино, — развёл я руками. — Я — Веласкес. Представитель клана, который вы так опрометчиво и неразумно ни во что не поставили. Сегодня я диктую условия, и ты их услышал… Маркиза, еще одного! — произнёс я, заканчивая разговор.
Бандиты к тому моменту осмелели, начали показывать головы над капотами, за что и поплатились. Хлоп. И вновь брызги крови, раскоцанная черепушка. Вновь крики, и несколько выстрелов в никуда в ответ.
Начавшаяся было стрельба быстро затихла, как только кто-то из девочек пальнул из пневматического подствольника в центр «поляны» муляжом гранаты. После чего раздался голос из усилителя:
— Всем лежать! Оставаться на местах! Лежать, и никто больше не пострадает!
— Трое, Нино. Всего трое. — Я подался вперед и похлопал «дорогого друга» по плечу. — Но это только за завтра. Послезавтра их будет вновь пятеро.
Есть, а теперь можно и поставить точку. Я развернулся и быстро скрылся за корпусом своего «мустанга». Ошарашенный бандит какое-то время ещё стоял, но вскоре так же развернулся и побрёл к своим. Я взглянул на хронометр — сколько же ему потребуется для «поисков» пропащего бригадира?
— И всё-таки, я круче в рукопашке, без оружия. А оружие у нас отберут. Обе руки так же заряжены, — продемонстрировала огненноволосая кисти. — Чего ещё надо? Она хороша, — кивок в сторону нашей комвзвода, — когда дело касается диагностики опасности. Но как доктор, когда надо не диагностировать, а лечить, я круче. Да-да, не смотри на меня так, это все знают! — бросила она в лицо иронично улыбнувшейся Гюльзар.
— Пойдёт Кассандра, — бесстрастно покачал я головой. В общем и целом, ерепенилась Паула только для вида — было скучно сидеть в машине и просто ждать. И все это понимали. Хотя пойти хотела вместе со мной — просто жуть. Приключения — её всё, а поездка обещала такие приключения… Только слюной не капала от зависти к итальянке! Но дело важнее, а мне нужна не столько силовая поддержка, как в школе, сколько феноменальная интуиция, нюх на опасности.