— Да уж, тяжелый случай, — крякнул доктор. — Почему же Мишель сама… Не привезла их? Раз случай такой тяжелый и запущенный?
— Она глава важного силового ведомства, лицо публичное, — вновь склонил я голову. — Возможно именно сейчас для этого не самый подходящий момент. Впрочем, вы всегда сможете связаться с нею, чтобы подтвердить, что я действительно от неё.
— Молодой человек, — хмыкнул собеседник, — если бы я не был уверен в этом на сто процентов, я не стоял бы тут с вами и не терял время.
Снова пауза, теперь его.
— Хорошо, закрываем вопрос. Подробности я выясню у вашей начальницы, — кивок мне за спину, на девочек. — Мальчики, спуститесь… — А это уже не мне, это он активировал связь на браслете, в который начал отдавать указания.
Через пару минут в гараж вошло четверо санитаров со смирительными рубашками — амбалов… Охренеть каких! Я поёжился — лучше сюда не попадать. Таким и десяти дней хватит, чтоб сделать из тебя растение.
— Я могу ехать? — произнес я, когда санитары, с лёгкостью преодолев отчаянное сопротивление «больных», скрутили обоих и повели назад, к лифту. «СУ-У-УКА!» — успел крикнуть мне «старший».
— Вылечим! — отстраненно усмехнулся, глядя на мой взгляд вслед уходящим доктор. — И не таких лечили. Главное, что вы вовремя обратились, и мы вовремя окажем им всю необходимую помощь, в наилучших в Альфе условиях…
Проехали охрану, выехали. Атмосферная створка за нами встала на место. И только после этого нервная дрожь, охватившая меня на территории больницы, отпустила. Десять дней! Они могут держать человека здесь десять дней! После его нужно будет либо оформлять, либо отпускать. Но и этот срок — вечность. И у Мишель есть эта вечность. Которую она наверняка не раз в своей карьере использовала. Рядом со створкой висела табличка, где большими фосфоресцирующими буквами было выбито: «Психиатрическая лечебница святого Франциска». Действительно, одна из лучших в Альфе. И отсюда гарантированно не сбежишь. А я с Иудушкой мучился!..
— Вань, кто ты? На кого работаешь? И что, чёрт возьми, в этой грёбанной машине?
Мы с парнями стояли на улице, курили. Я довёз их до места, куда они попросили — недалеко жил Хан.
— То есть, грохнут ли вас, вы не спрашиваете, — выдохнул я ядовитую струю дыма. Даже табак не спешил успокаивать нервы.
— Не грохнут, — уверенно заявил Карен. — Иначе бы не отпускали.
— Сами понимаете парни, вы будете жить, только пока будете молчать. Это всё, что я полномочен обещать. В случае чего меня никто не станет спрашивать.
— Всё мы понимаем. — Это Хан. — И это… Спасибо! Что не грохнули. — Его глаза были полны искренней благодарности. — И та девка, которая забирала тебя… Летом… Которая ещё руку мне выкрутила — две недели играть не мог… — Он нахмурился.
Я сделал последнюю затяжку и щелчком отправил бычок в урну. Раскололи. Что ж, это должно было случиться.
— Я вам ничего не говорил.
Развернулся, сел в машину. На душе было всё ещё тяжело, но понемногу отпускало. Нет, так и правда лучше. Но знать ВСЁ парням не следует.
Блок наказующих встретил меня суровой молчаливой дежурной на входе, большими двойными створками с голубым кондором на белом фоне и пустыми коридорами. Сам отсек был огромен — я проходил мимо невообразимого количества створок, дверей и гермозатворов, но все они служили каким-то техническим целям — складами оборудования, оружейными, тайниками корпуса, тайниками семьи Веласкес. Не знаю, что там может быть внутри, но определённо, многое из содержимого имеет гриф «особой важности».
Куда идти знал — навигатор уверенно вёл по этому лабиринту стрелочкой в интерфейсе, а мини-карта четко показывала конечную точку. Но смотрел по сторонам, силясь узнать, есть тут кто живой, и сколько их? Переброситься бы с кем-то хотя бы парой слов! Но нет, не сложилось — не в этот раз.
— Здравствуйте, сеньора, — произнес я, входя в кабинет нашей Нимфы. Створки кабинета разъехались в стороны при приближении. — А вот и я.
— Входи-входи! — воскликнула Железная Сеньора, довольно улыбнувшись. Откинулась на спинку кресла — перед этим что-то писала, изучала бумаги и вихри рабочего терминала, коий при моём появлении предусмотрительно выключила. — Долго ты шел. Я ждала тебя гораздо раньше, недели на две.
Я сел напротив неё, пожал плечами.
— А смысл? Если идти — так с чётким планом. Трепаться ни о чём, когда понятия не имеешь, что будет дальше и как лягут карты в самый ответственный момент?..