Маскировка получилась просто замечательная. Снимать «кино» парни будут не с реальной картинки, а с интерфейса, в котором фигурка каждой нашей обвешанной микроаппаратурой девочки будет старательно вырезана, заменена пустотой. Представьте, кто-то атакует охранника, тот падает… А никого на этом месте нет! Сам споткнулся! Что может быть прекраснее?
— Кедр — всем. Приготовились. — Я остановился у порога, замер. — Бледнолицый воин, включай запись. Только запись.
— Есть, только запись! — бравурно отозвался Майк. — Запись пошла! Вниманию всем, вы в эфире!
Последнее произнёс уже «на зрителя». Записывать мы будем всё, включая наши внутренние переговоры. ОСОБЕННО наши внутренние переговоры — в них вся изюминка.
— Привет, сеньор! — обратился я к первому охраннику, подсвеченному в интерфейсе смертоносным красным цветом.
Этот клоун Доминику сразу не понравился. Выскочил из машины, приостановившейся только на миг, словно десантировался. Он сам прошел школу десанта и имел представление, что такое операция по высадке в тылу противника — один в один. И сам этот… Клоун… Цветастое тряпьё поверх чего-то большого и прочного, располосанное во все весёлые жизнеутверждающие цвета, огромная бабочка на шее, рыжая накладная весёлая шевелюра… И диссонирующая маска злобного кровожадного оскала на лице. Настоящие клоуны, развлекающие детишек в парках аттракционов и игровых залах центров вроде этого, не такие. Клоун — дружелюбное создание, которому платят, чтобы вызывал улыбку взрослых и симпатии детей.
Доменик напрягся. Да, перед входом, до самых стеклопластиковых створок, территория города, он не властен на ней. Однако если клоун… И в прямом, и в переносном значении слова, попытается войти — он его вышвырнет.
Опасения подтвердились — тип уверенно шел к нему. Почувствовав холодок по телу, Доминик нащупал рукоять дубины и сделал шаг вперёд, загораживая входной проём.
— Привет, сеньор! — весело оскалилось и без того по умолчанию оскаленное существо. — Я могу войти?
— Мне не нужны проблемы, парень, — покачал головой Доминик. — Покажи лицензию или проваливай.
— Лицензию? — изумился тип. — Ах, да, лицензию. На то, чтобы развлекать на вашей территории людей. Выданную вашим руководством. Правильно понимаю?
— Правильно, сквозь зубы выцедил Доминик. Он чувствовал опасность, какой не ощущал уже много лет, с самых армейских времён. Не понимал, что в этом клоуне такого, но рукоять родной дубинки отчего-то руку не грела.
Клоун показно нахмурился и продолжил, добавив в голос показной весёлости:
— Знаете что, сеньор, я думаю, мне не нужна лицензия, чтобы развлекать людей в вашем торговом центре. Нет-нет! — замотал он головой, выставив ладони в отрицающем жесте, — не подумайте, никакого конфликта! Просто ваше руководство постаралось и дало мне право прийти развлечь у вас людей в любой момент времени, какой сам выберу. Безо всяких лицензий. Не верите? Давайте продемонстрирую.
— Например, кто это у нас? — вновь оскалился он, не дав Доминику ответить, и на экране визора перед его лицом всплыли списки с… Досье. Их досье, его и ребят — Доминик отчётливо видел отображения с этой стороны. — А, Доминик Санчес! Две тысячи четыреста шестого года рождения, Аврора, Венера. Стандартный армейский контракт. Место службы — ВКС, военная часть… Подготовка уровня «С», — продолжал демонстрировать клоун игловидные зубы и безумную иронию, провоцируя на действия. Но охранник держался.
— Сеньор, вам лучше уйти!.. — грозно прошептал он.
— Её тоже звали Санчес! — зло бросил клоун, меняя тональность и модель поведения. — Что же ты не помог ей, а, Доминик-тёзка? В ВКС не учат помогать женщинам в беде, защищать их? А если они беременны? Мне казалось, беременные в нашей стране, равно как и дети — нечто святое, сакральное! Даже самый злобный урка не обидит беременную или ребёнка, выберет другую жертву! Получается, ты и твои напарники хуже злобного урки? А, Санчес?
— Пошел вон!!!.. — Доминика затрусило. Он запылал глазами и подался вперёд, но костюм клоуна был массивным, в нем определённо прятался скаф, и преимущества в весе, как хотелось, получилось.
— А может тебя мама в детстве не научила простым вещам, что такое хорошо, что такое плохо? — продолжал издеваться клоун, не сдвинувшись ни на сантиметр. — Не научила, что есть такая вещь, как совесть и честь? И что в жизни нужно быть кабальеро, совершать хорошие, достойные поступки, а не скатываться на уровень мрази, которая всегда договорится с совестью?