— Не наша забота. Нам приказали поставить на ноги — мы поставили. — Он принялся ещё и оправдываться. Чудны дела твои господи. А ведь будь я другим, он был бы здесь царём и богом.
Больше эксцессов не было. Кое как я смог подняться, на меня нацепили обычные наручники с цепочкой, за спиной, и повели. Попыток ударить, командовать или просто заговорить не последовало.
Следовательская — та же самая. Или она называется допросной?
Да плевать, как она называется! Главное, что рыба клюнула. То есть лиса. Попалась. В кресле комиссара сидела её высочество принцесса Алисия собственной персоной. Я напряг все внутренние резервы, чтобы сдержать ликование. Вроде получилось, не заметила.
— А чего он мокрый? — поинтересовалась принцесса у конвоиров.
— Так это… В себя приводили, — виновато пролепетал старший.
— Душ принимал. Ты меня из джакузи вытащила, — ухмыльнулся я.
— Перестегните ему наручники, — попросила она провожатых. — И — вон!
Те безмолвно повиновались, быстро перецепив браслеты спереди. Вообще-то они должны были сразу нацепить их передо мной, а не за спиной, просто парни реально боялись раньше времени умереть.
— Если что, я вас вызову, — закончила церемонию её высочество. Старший открыл было рот что-то сказать, но захлопнул, и пролепетав: «Да с-сеньора…» быстро вышел вслед за напарником. На лице его играло огромное облегчение.
— О, тётушка! — приветливо воскликнул я, забираясь в кресло с ногами. — Можно я буду называть тебя так? Заморочилась моей персоной? С чего бы это?
— С того, что ты убил гвардейца, шлюхин ты сын! — грозно сверкнула глазами «тётушка. Конечно, она выразилась грубее, но я не буду писать слова, порочащие принцессу крови. — А перед этим четверых сокамерников.
Я беззаботно пожал плечами.
— Как будто ты бросаешься к каждому зэку, убившему сокамерников и наглого охранника.
— Я бы и к тебе не бросилась, не будь ты — любимым детищем моей любимой недальновидной сестрёнки, — выплюнула она.
Молчание. Её высочество выдержала драматическую паузу, после чего привстала и заорала мне прямо в лицо:
— Ты что, сдурел, охламон эдакий? — Она вновь выразилась гораздо грубее, но нельзя писать гадости о родственниках. — Ты что творишь? Хоть соображаешь, какие последствия у твоих тупых выходок? Надо же, додуматься! Перебить ВСЮ охрану ТЦ, в полдень, среди бела дня! Рабочего дня!..
— В выходные там слишком много народа. Большая массовка. Мог кого-то нечаянно зацепить, — невозмутимо парировал я. Но её с настроя не сбил.
— А это? — кивок на створки за моей спиной. — Ладно, убил каких-то уркаганов. Плевать. Но какого ты поднял руку на охранников? На гвардию? Людей в погонах при исполнении?
— Они угрожали мне оружием. — Я так же невозмутимо пожал плечами.
Поняв, что криком ничего не добьётся, её высочество выключила эмоции и присела назад. Повертелась в кресле.
— Что ты задумал? Давай, колись.
— Задумал? Я? — Я сделал глаза размером с золотой империал. — Ты о чём, тётушка?
— И не называй меня тётушкой! — вспылила она, еле сдерживаясь.
— А разве ты мне не тётушка? — Я картинно нахмурился. — Не родственница? А я думал здесь именно ты как раз поэтому.
Принцесса нехотя скривилась, но смолчала. Проглотила. Перескочила на следующую тему:
— Хуан, повторяю! Что ты задумал? — продолжила она громче, вложив в голос всю доступную грозность. — Говори сейчас, выродок ты эдакий, а не то будет хуже!
— Тётушка, я не понимаю, о чём ты. — Я наклонился вперёд, спуская ноги на пол. — Но если просветишь — буду признателен.
— Признателен он будет! — Принцесса под нос выругалась. — Слушай, мальчик, я знаю тебя с самого детства. Помню вот такого, — показала она ниже уровня стола. — Да, ты не эталон мудрости. И тем более не эталон ума. Но парень неглупый. Можешь мне не верить, но именно это я всегда писала в отчётах. И поверить, что ты задумал такую глупую акцию, как расстрел ВСЕХ охранников торгового центра, да с попаданием в лапы гвардии… Нет, не верю. — Она скривилась. — Про фильм поговорим отдельно, а сейчас выкладывай всю поднаготную своего плана. Пока ещё не всё слетело с катушек и ситуацию можно удержать.
Я молчал долго. Думал, что ответить, как строить беседу. Пытался прочесть её по лицу. Наконец, придумал:
— Скажи, тётушка, по какому критерию ты подкинула мне Торетте для битья?
От такого отвода темы её высочество слегка опешила.
— Это имеет отношение к нашему делу?
— Самое прямое. Не надо, не отвечай — поднял я руки в останавливающем жесте. — Я отвечу за тебя, а ты поправляй, если не прав. Ты подкинула нашим сеньоринам эту кандидатуру потому, что незадолго до этого от рук его молодчиков пострадало двое ТВОИХ людей. Не хотела спускать ему этого, честь мундира, понимаешь ли. Да ты не стесняйся, тётушка! Говори, если я не прав!