— У вас есть связь с ребятами? — обратилась она к агенту.
— Да, конечно, ваше высочество.
Через пару минут гость её машины настроил приватную линию, по которой она попыталась вызвать на связь Монтгомери:
— Даниель, ау! Как слышишь?
Она не ждала ответа, но получила.
— Слышу хорошо, ваше высочество. Вы что-то хотите сказать?
— Хочу. Открывай гермозатвор, сукин сын.
— Не открою. — Паршивец ни на грамм не боялся.
— Вы всё равно проиграли, пять минут — и мы будем внутри, — продолжила увещевать она.
— Конечно, сеньора. Конечно. Будете. — Он усилием сдержал иронию. — Но створки мы не откроем. Её высочество принцесса Фрейя будет ругаться.
Алисия выругалась вслух, не стесняясь гэбэшника.
— Дети. Никогда не думала, сеньор, что доживу до ЗАГОВОРА ДЕТЕЙ. Как вы можете себе это представить?
Она сделала несколько глубоких вздохов, беря себя под контроль.
— Один юный камаррадо заварил кашу. Подключил к своему делу друзей и подруг. Где-то под присмотром старших, где-то нет, но собрал вокруг себя самый настоящий детский сад. И этой детской бандой пытается перевернуть планету, не отдавая отчета, что делает. ВСЕ они — пытаются, и никто не отдаёт отчета, — вылила вдруг Алисия накипевшее. Агент слушал, но делал вид, что ничего не слышит — давал ей выговориться без потери лица.
— Моя сестра мечтает воспитать достойную смену, — продолжила Алисия, теперь уже целенаправленно подбирая слова. — Вот и позволяет всякой мелочи делать, что хочешь. Даёт им в руки спички, когда они играют на цистерне с растворителем. Фрейя, эти ребята, тот, с которого всё начиналось… Все они. А так же некоторые младшие ангелочки-ровесники, которых отрядили в помощь. Ну, как отрядили, — оговорилась она, — закрыли глаза на то, что те делают. Вот они и почувствовали себя крутыми.
— Сеньора, вы не отжали тангетку, — кивнул агент на вихрь-пульт, побледнев, и поскорее убрал лицо в противоположную сторону.
— А, это. — Алисия махнула рукой. — Не важно. Пусть слушают. Умнее будут. Ау, Даниель, как ты там? Всё слышишь?
— Разумеется, сеньора! — жизнерадостно ответил паренёк. — Только позвольте не согласиться. Это заговор не только детей. Не верите?
Алисия картинно хмыкнула.
— Тогда ловите, вот, прямая трансляция. Кстати, автоматом идёт в планетарную сеть и на все возможные медиаресурсы.
Движимая дурным предчувствием, Алисия, развернула брошенную взломщиком линию, спроецировав на противоположную стену салона.
С первых же кадров внутри её всё похолодело. Помещение, демонстрируемое визором, было не чем иным, как одним из залов в здании территориального управления гвардии Северного Боливареса. Она проходила сегодня через него, пару часов назад, если не меньше. Фоном, вдоль стены, весь задний план занимали гвардейцы в форме, стоящие на полу, сцепив ладони на затылке опустив головы. Человек пятнадцать — двадцать, но их, видимо, было больше. Виделось в кадре и два трупа в гвардейской форме, но фоном, не мешая экспозиции. В центре же… Стояло существо в памятной маске «злого клоуна», с игольником в одной руке и «скорбящим ангелом» в другой. Перед ним так же на коленях сидел начальник управления, с которым она совсем недавно разговаривала, к затылку которого и был приставлен игольник. «Злой клоун» что-то говорил, но что — она не слушала. Ибо справа и слева от него виднелись фигуры в чёрном и тряпичных масках с вырезами для глаз с винтовками в руках. Женские фигуры. И явно не молоденькие девочки.
Ветераны. Те, с которыми считается даже королева. Опора её власти в случае чего. Вооруженные до зубов.
…Хуан, а в маске был, конечно же, он, закончил говорить и нажал на спуск. Тело начальника управления обмякло и кулем свалилось на пол. После этого ветераны так же дружно нажали на спуск и изрешетили всех, прислонённых к стенке. ВСЕХ!!! Не ожидавшая такой развязки Алисия аж подпрыгнула на месте.
«Вначале я прижму к ногтю сеньоров камаррадос, — всплыло у неё в голове. — Самым простым из доступных способов — прислонением к стенке самых наглых и борзых. С последующим расстрелом, разумеется. Шеренгами. Коллективами. А ещё я буду ставить к стенке продажных чинов из самой гвардии. Массово, не давая возможности этим шакалам отмазаться…»
— Что же ты творишь, сучий выродок…! Ах ты ж!..