Мы переместились в салон другой машины. Бойцы сопровождения юркнули в серый «мустанг», который тронулся следом.
После «летучки» возле государственного финансового университета прошла неделя. Кроме волны в сети, где хорошо скомпонованное парнями Фрейи видео, обрезавшими скользкие моменты, набрало пару миллионов просмотров, никакой реакции не последовало. Но теперь это было молчание вынужденное. Если ребята из Саргаса до сих не хотели со мной связываться, то теперь спешно собирали информацию и готовились. Ибо нельзя на важных переговорах не знать, что нужно оппоненту, как и нельзя не оценить свои силы и возможности в предоставлении ответных услуг. В общем, я затих, залёг на дно, и, наконец, «выстрелило». Тип, бармен, которого избила Белоснежка, вышел с нею на связь. Занёс письмо от команданте ей домой, причем ждал её под дверью два дня, пока та не соизволила туда явиться. То есть реально на подготовку «алагоасцам» понадобилось пять дней - что тоже много.
Я вышел на связь, отправив послание по указанному в письме адресу, и дождался вот этих координат - улицы, номера дома и времени. Сеньора Гарсия хотела, чтобы меня сопровождало минимум две группы, но я настоял на присутствии одной единственной Кассандры. Машины с девочками поедут, но будут кружить около, не приближаясь близко, оставаясь вне визуальной видимости.
- Это открытое приглашение, за которое будет отвечать лично сеньор Маурисио, головой. Если он или его люди сделают что-то не так... - Я провел рукой по горлу. - ...Все будут покойниками. И знают это. Если же вмешается другая сила, которая захочет его подставить, мы вытащим эту силу из под земли совместно с Саргасом. Бандюки так подставляться не станут, а кланы...
- А кланы? - хмурилась Железная Сеньора, чутьём понимая, что я прав.
- А кланы не станут опускаться до подобного уровня. Корпоративная этика, понимаешь...
Убедил. Но Кассандру она мне буквально навязала. Я и сам собирался её взять, а потому не перечил, чтобы хоть тут инициатива исходила от неё - в последнее время сеньора всё больше и больше плывёт по течению, не контролируя ситуацию - пусть хоть так поднимет самооценку.
«Либертадор» ехал так же не долго. Попетлял по городу, что-то проверяя (что?), после чего въехал в просторный шлюз одного из роскошных домов в элитном районе Северо-Запада. «Дед» оказался таким же молчаливым спутником, как и прежний, однако его взгляд не был взглядом тупого служаки, выполняющего приказ; он съедал нас глазами, изучал, оценивал, и мне, несмотря на тишину в салоне, такое отношение нравилось больше.
Остановились не во дворе перед домом; по серпантину заехали в тёмный гараж подземного уровня. Где нас уже встречали люди в такой же униформе и в очках, указавшие следовать за ними, проводившие к просторному лифту. Рассмотреть что-либо я не мог. На верхней площадке нас встречали, передали с рук на руки, и площадка эта оканчивалась массивными дверьми с тяжелыми створками и поднятым вверх гермозатвором - кабинетом хозяина.
- Уважаемые, - напыщенно, но уважительно произнес стоявший здесь боец лет сорока с видом опытного командира, - убедительная просьба, резких движений не делать. Руками не махать. Оружие, включая холодное, сдать. - Он протянул руку. - Таковое имеется?
- Вы идиот? - спросил я с улыбкой.
Боец руку опустил, смутился.
- Это наша работа.
Понятно. Замяли.
- Всё, они пошли, - произнёс он в сторону, не для нас, и створки разъехались. А теперь нам. - Прошу!
Вошли. Внутри находилось два человека. Первого я узнал, ибо за последние дни изучил его досье до дыр - Маурисио Эсперанса. Наркобарон, один из команданте, генералов преступного клана Саргас. Его бандера неплохо себя чувствует в городе, однако занимается в основном товаром иной ценовой категории. Ему интереснее работать с Малой Гаваной, театрами, актёрами, представителями аристократии, но никак не с уличными бандитами и работягами Нуэва-Аргентины или Северного Боливареса. Интересы империи Сколари и Эсперансы слишком разнятся, возможно, именно поэтому он и не захотел отвечать на мои приглашения, переданные через бармена Андреа. Кто был второй я не видел, он сидел ко входу спиной, развернувшись в кресле на сто восемьдесят градусов. Но сразу понял, кто это, и немало удивился. Впрочем, развернулся сеньор не случайно, да и удивляться мне некогда. Такой себе знак, что переговоры придётся вести со смотрящим на меня со смесью эмоций Эсперансой, во взгляде которого читались и страх за близких, и интерес гурмана, способного оценить полёт фантазии, пусть даже ты враг, и интерес ко мне, как к хомячку, не побоявшегося влезть во всё это криминальное дерьмо и что-то ото всех требующего... Да и просто ему было интересно, чем свистопляска вокруг закончится, ибо в деле Беатрис задействованы слишком большие силы, которые видно даже невооруженным глазом.