Начинаешь осознавать, насколько важно, отступившись, почувствовать твёрдую опору близкого человека. Я провоцировала — мать велась, я ошибалась — она злилась, я падала — она «я же говорила», я вставала вновь — она «тебя прошлый раз ничему не научил?», я плакала — никто не утешал.
Может создастся ощущение моей озлобленности к матери. Это не так. Скорее я пытаюсь оправдать заранее мои будущие поступки, действуя наперёд. Показать, что так было всегда, неудивительно. И я к такому исходу отлично подготовилась. К сожалению, слабая вера, что когда-то будет по-другому.
Я перелистнула те страницы, где моё собственное «Я» было подорвано. Для себя. Жить и вечно идти против системы, чтобы тебя просто заметили, узнали о твоём существовании — я переросла это. Буду учиться выстраивать свою целостную систему. Внутри нас должна жить не вечная борьба за что-либо, а любовь к себе. Если нас с ней принимают, то мир и согласие ждёт. В противном случае, для нас сыграют финальные аккорды.
Немного поностальгировав с паспортом в руках, я выхожу с комнаты с пакетом документов радовать своим присутствием ждущих меня внизу людей.
Преодолев несколько ступенек, замечаю, что в холле глухо. Ни мышонка, ни котёнка.
Все разъехались, а меня предупредить забыли — такое сложилось бы впечатление, если бы в эту самую секунду я не услышала звонкий смех матери, интенсивно вибрирующий с кухни. Само гостеприимство. Меня в преступление подозревают, а мать чаёк спокойно наливает. Небось мои печенюхи на стол выложила.
Потороплюсь. Нужно успеть приступить к мероприятиям по пресечению маминых неудачных попыток дать на лапу. Пожалуй, сперва попрошу свернуть развёрнутое застолье с имбирным чаем и моим шоколадным печеньем и исключить подобное повторение посиделки.
С моим приближением к месту чаепития, количество говорящих голосов увеличивается в три раза. Все женские и все…сука…знакомые.
— Вот вы… — сдерживаюсь, чтоб этих маленьких курвачек не обласкать заслуженно при матери. Жестокие гадюки. Сильно укусили. Не умерла, но после укуса имелось неприятная ноющая боль. Сердечко изнывало.
И ты с ними была за одно? — И маме от меня прилетает с не одобряющим качанием головы. В своё оправдание она лишь пожимает плечами и протягивает «прости».
— С приездом, — с визгом в одноголосие подруги встают со стола и виснут на мне. Скачут, скачут и ещё раз скачут. Позвонок сейчас спрессуется под их массой.
— Осторожнее, — еле слышимо проговариваю.
— Как тебе? Это моя идея. Гениально же, — Кира не теряет времени. Пока сам себя не похвалишь, никто не похвалит. И правильно, от меня она похвалы не дождётся. Нашла, чем гордиться.
— Придушу, — говорю одними губами. Не для посторонних глаз. — И тебя, — взгляд перемещается на Машку. От кого, от кого, но от Машки такую подставу я никак не ожидала. За два года девчонки подкачались, вернее, перекачались в подкалывании. Превзошли саму королеву стёба. Победили со смертельным разгромом.
Три дня оплакивала нашу дружбу. Думала на девятый день её кончины каждой цветы отправить. Фух…сэкономила на букетах.
— Мам, — ненадолго прерываю нашу с подружками эмоционально снабжённую встречу, — мы, наверно, выдвинемся в мою комнату. Спасибо тебе ещё раз за экскурсию. Было чудесно.
С получением маминой улыбки, я беру девчонок в охапку и устремляюсь с ними в комнату. Там, где я их смогу успокоить, что Ритка осталась Риткой, а не превратилась в ваше высочество — Маргариту петербуржскую.
Глава 10. Рита
— Я думала, ты и полгода там не протянешь, — на лице подруги недоумение того, как в результате получилось, что я в четыре раза больше сумела осилить.
Пропускаю через…Слегка сквозанула, но зато внутри не задержалось.
— А ты? — Хочу и Машин вердикт выслушать. Кирка то понятно. Больше на ощущениях выдаёт, чем на размышлениях. Характер огненный — значит всё погорит. Если не рыба, то хрен проплывёт. И бог с ним, что водой можно запастись или лодкой обзавестись.
— Год, — стыдливо озвучивает свои ранние предположения на мой счёт Машка. Скромный, честный и застенчивый человечек с опущенными глазками.
— Бесхребетная значит по-вашему? — Руки сложив, гляжу на каждую мадам. Смотря на провинившихся, смех давит изнутри, хочет прорваться на свободу. Запрещаю. Хочу немного помучать малышек. Я и сама не очень-то верила. Чисто на энтузиазме проехала.
— Ритуль, — Машка первая не выдерживает глядеть на моё наигранное разочарование, — мы по тебе сильно скучали! Разве это не важнее? — Приобнимает за плечи для пущей правдивости своих слов.