Потоки энергии пронизывают вселенную, светлая энергия - это энергия созидания, она зажигает центры жизни на планетах с подходящими условиями, и нам начинаются анти энтропийные процессы, жизнь пытается сама себя сохранить и поддержать, темная энергия - это энергия деструктивная, она уничтожает центры жизни, создавая планетарные катаклизмы. На уровнях высоко организованной материи энергия принимает энерго информационную форму, она зажигает души, которые наделены способностью познавать и управлять материальными телами и психическими процессами. В души может проникать бессознательно или осознанно энергия света или тьмы, в зависимости от которых выстраивается цепочка поступков, а значит и судьбы. Так как вселенная живая, то уничтожение центров жизни как инсульт - это потеря функциональности. Светлую энергия мы называем божественной, так как в ней действуют законы любви и добра, в темной энергии действуют законы ненависти и зла. Наши эмоции в состоянии аффекта порождают мыслеформы, влияющие на общий баланс (равновесие) зла или добра в живой вселенной, если силы тьмы (зла) превышают некоторый критический порог наступает коллапс, вселенная сворачивается в темную дыру.
Очнулся от шума, кто-то настойчиво стучит.
- Сергей Дмитриевич! - обратился ко мне сержант Беляев заглядывая в решетчатое окно камеры. Ура! Живые люди! Сержант, мой спаситель.
- О! Сержант! А хотите я Вам сделаю тотем, татуировку ежа? Только нужно машинку попросить у Вялого.
- Нет. Нам не положено татуировок, с органов попрут, сразу. Я пришел Вас проводить, Семенов вызывает. Выходите.
Какое счастье, даже на допрос, лишь бы не вариться в автоклаве, в собственном соку разума.
Иду, дышу полной грудью коридорным воздухом. Хоть и лабиринт, но у него где-то есть выход на свободу. Никогда бы не подумал, что мне в тягость закрытое помещение. Может потому и двери своей квартиры постоянно забываю закрывать? Подсознание, оно недаром подсознание, чтобы знать тебя до последней клеточки и тебе лишь приходится всегда подстраиваться под него, чего бы оно ни хотело. Попробуй, взяться им управлять, обломаешься как иголка, сдуру решившая сшить два листа стали.
- Сейчас придет Звягин Анатолий Афанасьевич, - прямо с порога заявил Семенов, - Он внес за Вас залог, и поэтому Вам повезло, до суда будете находиться дома.
- Я очень рад! - я был очень рад, и Звягин именно тот друг, который действительно меня и спасает, - мне осточертело в тюрьме, хотя, Ваша компания, лейтенант, мне очень нравится.
- Мне тоже, Ваша компания симпатична, в отличии от Завьяловой. Сегодня её допрашивал, и знаете, Вы правы, она жадный кот с балалайкой. Очень на Вас сердита и пребывает в решимости отвоевать дочь, но несчастный ребенок, я даже не представляю, что с ней станет в той семье. Ваша картина про рай, просто, самый счастливый момент из жизни Светы, потому что будет в сотни раз хуже. Знаете, что Завьялова заявила? Вы обязаны содержать её с мужем, потому что используете её дочь! Нет, слов.
- Запись изучили?
- Да, и там полный компромат на Завьялову, но это еще ничего не значит, обвинение может опротестовать, заявить, что сфабриковано. Только может служить, как крайняя мера, для убеждения суда. У Завьяловой очень сильный адвокат, и он сможет, настроить суд против Вас. На завтра назначена медицинская экспертиза девственности Светы, мы с Мариной Анатольевной пригласили и сторону обвинения для участия.
- Хорошо, спасибо.
- И ещё. Нашел пятого информатора кукловода - воздушный шар, - Он достал рисунок из папки, потом еще оттуда же, фотографию моей "Лестницы в небеса". Положил их рядом, передо мной, - ничего не находите? Какое сходство?
- Нет.
- Пятый информатор - это Ваше творчество! Смотрите, чертик, на картине и силуэт внутри воздушного шарика. А?
Действительно очень похоже, но это еще ничего не значит. Я мог нарисовать силуэт в воздушном шаре, потому что тема чертей, а в частности этого, в коричневом капюшоне, меня последнее время очень занимает, мало того, занимает, меня просто прёт от этих чертей.
- Если допустить логически, то кукловод мог черпать информацию из ваших рисунков, а там явно проглядывается тенденция.
- Что Вы этим хотите сказать? - Насторожился я.
- Ну, - пошел лейтенант на попятную, что не слишком деликатно поднял тему, - Ваше творчество напрямую зависит от Светы, Вашего отношения к ней, и Вы усилено, героически пытаетесь подавить в себе не отцовскую любовь к ней.
Черт побери, лейтенант! Ты очень проницательный и умный. Так всё и есть, внутренняя борьба с собой и вообще борьба, за Свету, со Светой, со всеми, кто против Светы. Но самое главное, ни один штрих на картинах не делается без её имени. А в "Лестнице в небеса" это отношение вывернуто на изнанку из души, что видно даже невооруженным взглядом.
- Я хоть и осуждаю Вас за взрослую любовь к ребенку, но, вот за эту борьбу, - продолжил Семёнов, - чтобы не допустить непоправимого, я Вас и уважаю. Кстати, из-за этого и все Ваши ошибки в воспитании. Вы потакаете ребенку в любых капризах, делаете так, как она хочет, но должно быть совсем наоборот. М-да. Отсюда и мои проблемы в воспитании своей дочери, я слишком жесток, даже деспотичен, но должна быть золотая середина. Так что, не мне Вас учить.
- Семенов! - послышался из селектора связи властный, не допускающий ни даже мысли неподчинения голос, и лейтенант вскочил с серьезной миной, глядя на меня постучал себе по погону пальцами, мол, начальство, так ведь оно и сразу понятно.
- Да, товарищ подполковник!
- Сейчас к тебе придет директор мебельной фабрики Звягин Анатолий Афанасьевич, за этим художником. Он у тебя, сейчас?
- Так точно, товарищ подполковник!
- Передашь его из рук в руки. Мы с ним слегка переборщили, ты уж извинись перед ним.
Звягин пришел как Георгий Победоносец, правда вместо копья, аккуратная папочка с документами, где прописаны параметры моей свободы, в смысле, из города не выезжать, из дома выходить, только с разрешения соответствующих органов. Да! Там был еще один параметр, который меня удивил, когда читал документ: "На время расследования, до суда, ограничить гражданину Данькову Сергею?Дмитриевичу любые контакты с гражданкой Завьяловой Светланой Ивановной без контроля временного опекуна Мартынова Ивана Семеновича"
- Что это значит? - спросил я Звягина, - чем это вызвано.
- Подписывай. У нас с тобой столько встреч с прессой, а без этого тебя не выпустят на свободу.
- Ты веришь мне?
- Да причем здесь я? Это буквы закона, которым следует подчиняться. Давай, подписывай, и пойдем отсюда. Всего месяц побудешь один, а потом, порвем их всех на суде, и удочеришь свою Свету, будет тебе счастье.
- Ну вот и молодец, - удовлетворенно сказал Звягин, когда я подмахнул, - пойдем, я отвезу тебя домой, отдохнешь, на завтра у нас назначена конференция с журналистами.?
Мы попрощались с Семеновым и сержант Беляев, проводил нас на выход, на свободу. ?Хоть так, хоть как, но таки свобода!
- Ну, еще одно дело, - с этими словами он вытащил бумажник из нагрудного кармана, достал оттуда чек, протягивает мне, - семьсот тысяч евро, твои деньги за "лестницу в небеса" Думаю, тебе сейчас деньги, очень пригодятся.
Наклонился к переднему сидению тронул шофера за плечо.
- Поехали, Кирова двадцать четыре, Сергею Дмитриевичу нужно отдохнуть.
- Кстати, Анатолий Афанасьевич, я готов принять ваше предложение - перейти к вам работать начальником рекламного отдела.
- Ну и славно, сегодня подготовлю все документы.
Возвращение
Ну, вот, хотел проскользнуть незамеченным! В нашем доме, особенно подъезде, едва ли реально. У бабок плацдарм и подступы к нему под полным контролем, всё налажено ещё с незапамятных времён.
- Сережа! - баба Дуся резко распахнула дверь своей квартиры, лишь только я поравнялся на лестничной площадке, будто ждала уже давно, - и где ж ты запропастился? Так нужно было сказать, а тебя всё нет!
- В командировке был, тётя Дуся. В очень важной...
- А-а-а, - с деланным пониманием протянула она.
Ведь сто пудов знает где был, по глазам вижу, а также вижу, вот она, тот поросенок Ниф-Ниф, мечтающая стать Наф-Нафом, сама же и сливала меня Кукловоду.
- И что-то случилось, тётя Дуся?
- Ничего особенного, просто,?Верка на тебя в суд подала.
- Спасибо, но я уже в курсе.
- А еще. Похороны. Они меня - ?обожрали! Я думала приедет человек пятьдесят и готовилась к этому, но в столовую приперлась такая туча народа, не сосчитать! Они все приехали на трамваях и своих машинах! И жрали, и пили, даже своим собачкам по хорошему куску домой забрали. А потом, в столовой выставили такой счет, что теперь на мои похороны не хватит.