— Нет, ты сначала плотно позавтракаешь, — умничка фамильяр всё понял без объяснений. — Что будешь: оладушки или блины?..
Накормив подведомственную ему ведьму до состояния «беременный бегемотик», демонёнок с чувством выполненного долга принялся за уборку квартиры, а рагнар, сославшись на какие-то загадочные, но нереально важные дела, быстро умотал. Думаю, Рафаил просто-напросто побоялся быть вовлеченным в отдраивание совместной жилплощади. А так как хвостатый демон решительно вывалил все вещи из шкафов и, подпевая очередному шлягеру, орущему с голубого экрана, целеустремлённо принялся вытирать полки, то размеры борьбы с пылью и паутиной тянул на скорбное звание «Генеральная уборка».
— Я к тёте Вере, — всунув голову в спальню, была приятно удивлена быстротой, с которой шартреглазовый фамильяр справлялся с намеченной работой.
Асука ничего на это не ответил, лишь помахал мокрой тряпкой, мол, иди уже отсюда, и снова вернулся к прерванному занятию, дёргая хвостом в такт музыке. Неконфликтно пожав плечами (всё равно минут через двадцать придётся помогать хвостатику в непосильной задаче приведения в божеский вид трёхкомнатной квартиры), спустилась на второй этаж, где жила постоянная клиентка.
Нет, женщина ни сном, ни духом не ведала о том, что безалаберная Васька — потомственная ведьма. Она свято верила в легенду о косметической фирме, которая настолько мала, что о ней толком-то никто не слышал, зато я, вся такая продвинутая и информированная, устроилась в один из её филиалов промоутером. Вот только вместо призрачной фирмы существует вполне реальная мадам Ласкина, которая на дому кашеварит крема и притирочки, а также штампует зелья и амулеты, идущие нарасхват вместо бижутерии. Но об этом никому знать не обязательно, пускай и дальше свято верят в то, что я всего лишь наёмный работник.
— Тёть Вера, это Василиса!
— Ой, Васенька, заходи скорее, — обрадовалась мне как родной женщина. — Какой милый у тебя братик! Чего же ты раньше про него ни разу даже не вспомнила?
«Да потому, что ещё месяц назад у меня никаких кузенов и в помине не наблюдалось,» — ехидно пискнул сарказм, но был задавлен авторитетом ответственности, который просто-таки вопил о благозвучном ответе для любопытствующей соседки.
— Да, как-то не думала, что он в Россию приедет, всё ж таки его родители в Латвии живут, — припомнила географические координаты, некогда выданные нагара дяде Пете. — Вот, это крем, который вы просили.
— Спасибо, Васенька, — женщина выхватила у меня из рук баночку с такой скоростью, будто опасалась, что я сейчас передумаю и экстренно сбегу, не отдав жирную субстанцию. — Сколько я должна?
— Девяносто семь рублей, — должна же я как-то расплачиваться за тару и прочие ингредиенты для своих косметических изысков, которые успешно покупаю на магическом рынке.
Сцапав протянутый стольник, вытащила из кармана спортивных шорт горстку мелочи и, скрупулезно отсчитав три рубля, отдала сдачу клиентке. Спрятав полученные тугрики, смущённо одёрнула футболку и поправила куцый хвостик на голове. Никогда не любила брать деньги за такую мелочь, как ведьмовские декокты.
Неожиданно глаза Вероники Николаевны алчно заблестели, отчего бравая ведьма, временами гостившая где-то внутри меня, основательно струхнула. Сообразив, что любительница поболтать и рассказать все досужие сплетни сейчас меня никуда не выпустит, пока всё обо всех не расскажет, поспешно распрощалась и опрометью побежала к себе на этаж.
Родная квартира встретила странными потусторонними звуками, подозрительным поскрипыванием и монотонным подвыванием. Горы одежды, «Эвересты» из книг, баррикады из обуви, полоса препятствий из различных чистящих средств, тряпок и вёдер с водой и… всё. Ни Асуки, ни Кузьмы, ни Рафаила в непосредственной близости от потенциального гостя.
Возмутившись подобной безалаберностью, решила вечером провести конструктивную беседу на тему совместного проживания, и основных аспектов безопасности в реалиях современного мегаполиса. А то нам только приветственной таблички на двери не хватает: «Проходите, воры дорогие, берите, что понравится — хозяева только благодарны будут за посильную помощь в избавлении от дорогостоящего хлама».
— Асука, ты где? — ввалившись в родные пенаты, пошла на звук передвигаемой мебели, сгорая в огне праведного возмущения.
— Уже вернулась? — округлил глаза фамильяр, кончиком хвоста отирая пот со лба. — А я думал, тебя часа два не будет… — недвусмысленно намекнули мне на саркастическое: «Милый, я на две минуты к соседке спущусь, а ты ребёнка через полтора часа покорми.» — Подай, пожалуйста, веник!