Конечно, я бы мог так играть и весь день, но мысль, что я могу опоздать в школу, меня отрезвила.
Сегодня я встал рано, но обычно сплю до часов одиннадцати, ведь, по велению судьбы, в этом году мы учимся во вторую смену… Почти во вторую, то есть мы приходим в школу к пятому уроки и находимся в школе до половины седьмого, это семь уроков. И так каждый день… Многие на это ропщут, а я доволен, ведь этот распорядок как раз подходил моей ночной жизни…
Я наконец бережно уложил скрипку обратно в футляр, специальной командой подозвал Веста, летающего до этого момента неизвестно где. Беззубик в этот момент уже крутился у моих ног. Я грустно улыбнулся.
— Прости мама, я стал уже совсем другим… Столько грехов совершил, столько жизней отнял… Прости мам, я не стал тем, кого ты хотела видеть во мне…
Слова давались мне с трудом, ком в горле мешал, хотелось вновь заплакать… Только здесь, у могилы своей матери, безжалостный убийца Ангел Смерти становился прежним Итеном Хеддоком…
Жаль, что это чудесное преображение столь кратковременно и не спасет моих сегодняшних жертв. Уже совсем скоро я вновь смогу ощутить сладкий вкус крови у себя во рту, мои руки вновь будут отнимать чужую жизнь, а глаза блестеть мрачным злорадством и жаждой новых убийств. Осталось потерпеть всего несколько часов и тьма вновь накроет этот город, заставит дрожать и бояться его, ведь ее повелитель и вновь выйдет на охоту…
Как я уже говорил, иногда меня накрывала особая жажда, противится которой я не мог, а потому за одну ночь совершались по три-четыре убийства, а то и больше…
Я последний раз глянул на могилу и пошел прочь. Беззубик, жалобно скуля, шагал рядом, Вест всё также сидел у меня на плече…
До дома я добрался быстро. Это был новый дом, построенный на пепелище старого. Наше с папой, а чаще просто мое (отец редко бывал дома, уйдя с головой в работу, спасаясь так от горя) жилье было скромнее прежнего. Но зато весь второй этаж, кстати, полностью принадлежащий мне, был сделан по моим проектами и эскизам, и сильно отличался от отцовской части дома.
Верх, моя часть, был сделан в темных тонах. Всё: моя комната, ванная, даже кухня, тоже собственная, отдельная от общей, не отличалось богатством красок, сильно преобладали чёрный, темно-синий и тёмно-фиолетовый цвета. В своем уголке я чувствовал хоть какое-то облегчение… Благодаря отличной звукоизоляции, я не редко включал на всю громкость любимые песни…
Увы, сейчас на это времени не было, а потому я, наспех собрав портфель, просто воткнул в уши наушники и все же включил музыку, даже не глядя на название. Песня заиграла не с начала, а с припева. Услышав эти слова, я хмыкнул. Как символично!
«…Блаженство рая вы оставьте для нищих,
У нищих духом должен быть царь и бог.
Я — тварь земная, и на небе я лишний!
И к чёрту вечность, какой в ней прок?..» — услышал я голос моего любимого певца.
Так как моя мама хоть и носила местное имя, но родом была из России, а потому русский язык я знал прекрасно. Правда, говорить на нём кроме меня почти никто не умел, и потому так, в разговоре, практиковать речь я не мог, но зато тексты песен я выучил наизусть, и именно поэтому произношение у меня было правильным.
— Пускай, я должен испытать муки ада! Пускай, толпа на казнь бежит со всех ног… — хмыкнув, начал я подпевать, закрывая входную дверь и направляясь в свой персональный ад.
Мне уже давно стало наплевать на мнение своих учителей и одноклассников. Какая разница, что они обо мне думают, ведь в любом случае, это лишь маска, обман. Меня настоящего уже никто увидит…
Хотя, сегодня для меня главное — прогулять физкультуру, ведь там могли увидеть мои татуировки и тогда проблем с отцом не избежать. Дело даже не в страхе наказания, мне уже давно нечего бояться, ведь самое дорогое у меня уже отнято. Я просто не хоте лишний раз встречаться с этим человеком, который, по факту, бросил меня на произвол судьбы.
Благо, физ-ра у нас будет последним уроком, с него я просто незаметно смоюсь. В первой четверти было с этим гораздо легче — мне в больнице дали освобождение и потому я не этот урок просто не ходил, ведь он всегда последним. Да вот только теперь уже полтора месяца я просто прогуливаю.
В школу, к моему великому сожалению, я пришёл рано, до звонка было ещё минут десять. А ведь обычно я прихожу к самому звонку… Но, как ни странно,
Быстро дойдя до кабинета, я зашел в него и сел на своё место. Сейчас у нас, по расписанию, должен был быть урок географии. За приготовлениями к нему, я не заметил, как пролетело время. Прозвенел звонок, в класс стали заходить мои одноклассники, что-то весело обсуждая. Они расселись по местам и стали о чём-то шептаться, то и дело поглядывая на меня.
В класс заглянула завуч и сообщила нам, что преподаватель географии заболел и потому мы должны сейчас просто тихо посидеть. Ага, знаем вы ваше «тихо»…
Когда за ней закрылась дверь, класс взорвался громом гомона в нём начавшегося. Все стали обсуждать или убийство Роуз, или сегодняшнее видео. Конечно, и за первым, и за вторым стоял я, да вот только никто о первом этом не знал, к лучшему.
— Каким это надо быть зверем, что бы так изуродовать бедную Роуз! — негодовала Хедер, лучшая подруга Астрид, но, впрочем, девушка бесхитростная и добродушная.
Хедер встречалась с Робертом, которого все звали Рыбьеног, но она ласково именовала его Рыбиком, что очень меня умиляло. Конечно, кровожадный убийца, по мнению многих, не может чему-то умиляться, но я уже давно разбил рамки привычного. У меня своя правда, свои принципы и законы, который не смогут быть понятыми обществом, как и я. В любом случае, Но Роберт, ни Хедер мне ничего плохого не сделали, а потому лишать из жизни я не собираюсь.
Ну, а сейчас Вереск, плача, рассказывала, как они с Астрид возвращались с клуба и обнаружили труп Уайт. Она описывала это так красочно и подробно, что я невольно начал зарисовывать то, что она рассказывала, при этом, совершенно не пользуясь воспоминаниям о своей жертве.
Альбом с карандашами я успел достать ещё на перемене, рука двигалась механически, пока мои мысли витали где-то далеко-далеко. В этот момент я думал о том, как оформить сегодняшнее убийство, что бы получилось всё красочно и гармонично. Может, стоит расчленить свою сегодняшнюю жертву? Да нет, слишком много возни. Можно будет приколоть к стене, но это уже сегодня было… А может…
Нет подумаю об этом после. Поимпровизирую, в крайнем случае. Я стал прислушиваться к рассказу девушки, сидящей прямо передо мной, начал понимать, насколько отличаюсь от обычных людей. Я бы с упоением и восторгом описывал произошедшее, наслаждаясь каждым воспоминанием, словно вновь там оказался…
Впрочем, я — охотник, а она, Хедер, справедливо причисляет себя к жертвам, а потому ей свойственно дрожать и бояться. Рыбьеног же в свою очередь обнял девушку за плечи и утешал её.
Возможно, именно специфичность этой парочки меня и умиляла. Хедер — первая красавица после Астрид, искренне любит полного, неуклюжего Роберта. Для нынешнего общества это нонсенс, но Вереск и Ингермана это не волновало, чем они мне и нравились.
Вообще, я заметил, что очень многие, почти все, трупы находит Хофферсон, как по велению судьбы. Возможно, это своеобразный намёк, но я не понимаю, почему именно так происходит. В любом случае, тут я не причём.