– Но ведь вампиру ничего не стоит сбежать из лагеря, разве нет? – Удивился Донцов.
– Да, но тогда в случае повторного ареста его немедленно ликвидируют. – Мрачно ответила женщина, – Таковы правила.
– Тогда почему Тотский сейчас не в Магадане, а свободно разгуливает по Москве?! – Вновь не сдержался Сергей и испытующе уставился на собеседницу.
– Зачем вы так? – С явным укором ответила она. – Вы должны понять, Стас не был убийцей, он любил эту женщину и просто хотел облегчить ее страдания. Я слушала его признание, и как только посмотрела ему в глаза, сразу же поняла, что он рожден быть свободным и никогда не пойдет в лагерь. А значит, может погибнуть.
После допроса я должна была провести осмотр, Станислав дал слово не сопротивляться и с него сняли наручники. Его отвели в лабораторию. До этого момента я проводила множество вскрытий, как людей, так и вампиров, присутствовала на операциях и даже ассистировала. Я была врачом и не представляла, что могу смутиться при виде обнаженного по пояс мужчины. Но я смутилась.
Мне пришлось прослушать его сердцебиение, измерить давление, исследовать сетчатку глаз, произвести замер ушных раковин, взять кровь на анализ. Я вынуждена была все время касаться его кожи, волос. – Женщина осеклась и тактично кашлянула, – Не буду развивать тему, скажу лишь, что после окончания процедуры одна мысль о том, что настолько прекрасное, совершенное существо может пострадать стала для меня неприемлема.
Тогда я решилась поговорить с ним втайне от отца. Я посоветовала Станиславу предложить свои услуги ОБНВ в качестве консультанта, пообещав, что в обмен он получит свободу. Он с благодарностью согласился и поцеловал мне руку.
Юлия Григорьевна вновь осеклась, словно смутившись своего воспоминания.
– После того, как Стас побеседовал с отцом, я использовала все возможные аргументы в пользу его предложения. Тогда папа внимательно посмотрел мне в глаза, едва заметно улыбнулся и покачал головой.
В тот же день он составил и подписал указ. Так Станислав Тотский стал внештатным сотрудником и консультантом московского отделения ОБНВ сроком на пятьдесят лет.
– Здорово! Просто прекрасно! – Сергей не смог сдержать своего возмущения, – Значит, если бы не ваша влюбленность в смазливого вампира десять убитых женщин были бы живы, а Губин не находился бы под гипнозом!
– Послушайте меня внимательно, Сережа, Стас не убийца по своей природе. Он не приемлет грубое насилие. – Решительно, но в тоже время мягко, произнесла женщина. – Я попытаюсь объяснить вам, что он за существо, прошу, не перебивайте, и выслушайте до конца. Вы сами поймете, что он непричастен к убийствам.
Сергей помрачнел, но все же кивнул в знак согласия.
Юлия Григорьевна облегченно вздохнула и, доверительно глядя в глаза собеседника, начала свой рассказ:
– Стас был невероятно обаятелен и галантен в обхождении, устоять перед его очарованием было практически нереально. Признаюсь, сначала меня покорила внешняя оболочка: его удивительные глаза, красота лица, тонкие нервные руки. Но после общения с ним я поняла, что в этом совершенном юном теле скрыта целая вселенная, настолько прекрасная, и многогранная, что напоминает бриллиант.
Стас чувствовал, видел, был причастен и знал о таком, о чем большинство других не имеют ни малейшего представления. Он беседовал с Циолковским и Фрейдом, курил опиум с Сальвадором Дали. Встречался с Инессой Арманд и юной Айседорой Дункан. Он знал Гумилева, Ахматову и Есенина, дружил с Игорем Северяниным и спорил с Владимиром Маяковским. Философы, поэты, художники и музыканты начиная с первых лет двадцатого столетия, никто не расскажет о них лучше, чем он.
Она устало прикрыла глаза, потерла лоб и вновь взглянула на собеседника.
– Однако, его внутренний мир очень хрупок, как у всех тонких натур. Я понимала, что обязана сделать все, чтобы его вселенная не померкла и продолжала дарить свет другим. Для начала, Сережа, вы должны хорошо представлять, какой в ту пору была жизнь легальных вампиров зарегистрированных на территории СССР. Они обязывались отмечаться, приходя на работу, и возвращаясь домой. Не имели права покидать место прописки, соблюдали комендантский час, составляли подробные доклады обо всех расходах и приобретениях, сдавая их каждое первое число месяца. Стас не выдержал бы и года такого существования, он привык быть свободным и никогда прежде не жил под чьим-либо контролем. До шестьдесят второго года он не имел регистрации, инкогнито проживая среди людей десятки лет. Зная это, я убедила отца не принуждать нашего консультанта дословно исполнять все предписанные инструкции. К счастью, папа безмерно любил меня, и не мог отказать. Ведь он тоже все понимал. В результате специально для должности консультанта московского отделения ОБНВ был создан отдельный свод прав и обязанностей.
Вскоре Станислав стал не только сотрудником, но и другом нашей семьи. Они сблизились с отцом довольно быстро, много беседовали, иногда играли в шахматы, папа почти всегда побеждал. Стас несравненный рассказчик и приятнейший собеседник, если вы сблизитесь с ним, он раскроется и подарит вам частичку своей вселенной. Стас иногда чувствует себя одиноким и нуждается в общении. Да, нужно помнить, что он не человек, с собственным набором принципов и необычными представлениями о морали. Иное, странное для нас, но прекрасное и ранимое существо, безусловно заслуживающее понимания. Стас никогда не обидит и не унизит женщину, не нанесет вреда невинному, по его мнению, человеку и не ударит ребенка. Он не станет причинять кому-либо боль ради своего удовольствия и тем более отнимать жизнь. Поверьте, Сережа, я говорю так не из-за собственной приязни. Это объективная оценка его личности.
Я влюбилась в него практически с первого взгляда, и мы сразу стали встречаться. Нет, не так. Это напоминало цунами, горячую волну страсти, сметающую сомнения и предрассудки, освобождающую душу и тело. Стас был невероятно нежен со мной. Он научил меня всему, помог раскрыть себя. Мы словно стали единым целым. Прекрасней ощущений я не испытывала никогда.
Она мечтательно улыбнулась, словно вспоминая нечто невообразимо приятное. Сергей густо покраснел и опустил глаза к полу, а Юлия Григорьевна продолжила:
– Стас сразу с головой погрузил меня в светскую жизнь московской богемы, познакомил с Владимиром Высоцким, Евгением Евтушенко и Иннокентием Смоктуновским. Я начала на равных общаться с поэтами, писателями и актерами, которых прежде видела лишь на театральных подмостках или в кино. Он открыл для меня совершенно новый волшебный мир ночной жизни, о котором я и представления не имела.
Сережа, поймите, это было совсем другое время. Пустой серый город, одинаковые темные силуэты людей, никакой индивидуальности, никаких ярких красок. Стас был подобен глотку свежего воздуха, свету софит, проникшему из запретной Европы. Он одел меня по последней моде, не упуская ни одной мелочи. Стас мог с легкостью договориться с кем угодно и достать практически любую вещь. Вскоре в институте меня уже считали первой модницей, а от подруг и ухажеров не было отбоя. Он научил меня получать наслаждение от самых простых, и, казалось бы, обыденных вещей, как прием горячей ванны, еда и ароматы духов. Приучил курить, да, я курила целых шесть лет, пока мы были с ним вместе. Тогда это было невероятно модно.
Алкоголь, даже травка, все это являлось неотъемлемыми частями нового мира, в котором я оказалась.
Стас всегда ухитрялся первым добыть самые новые записи Beatles, как только они появлялись. Все годы, которые мы провели вместе, прошли под их волшебную музыку.