И тут до меня дошло! Так это они меня от бессильной злобы гоняли? Так это я и сейчас уже под наблюдением? Так это поэтому он мне глазами сигналит? Ладно, если он прямо говорить не может, найдем ответы в другом месте. Интересно, Стас тоже в центре внимания или чуть-чуть сбоку?
— Благодарю Вас, — с чувством произнес я, — я Вас полностью, абсолютно понял. Мне сейчас куда?
— Выбор за Вами, — слегка кивнул он. — Ваши старые апартаменты освободили, но и место Вашего последнего пребывания пока еще оставлено за Вами.
— Я, пожалуй, в него вернусь, — задумчиво проговорил я, и добавил с надеждой: — Меня проводят?
Мой руководитель впервые глянул на меня с открытым удивлением.
— Вам нужно сопровождение, чтобы спуститься на три этажа?
Да нет, мне нужно сопровождение, чтобы побегать — предпочтительно с такой скоростью, чтобы мой этаж проскочить и кубарем в самый низ скатиться — прямо к Стасу.
Выйдя из кабинета моего руководителя, я нашел дверь на лестницу и пошел вниз с выражением глубоких раздумий на лице. Мне даже изображать их не пришлось.
Что делать, было понятно — как можно быстрее разыскать Татьяну. Держать ее в неизвестности всегда было опасно. Я с содроганием вспомнил ее бурную самодеятельность всякий раз, когда меня с земли выдергивали. А что она может натворить в незнакомой обстановке, вообще представлять не хотелось. Но где ее искать?
Я никогда до сих пор не интересовался, что происходит с нашими новичками. Я же свято верил, что Татьянино вхождение в наше общество произойдет если и не под моим чутким руководством, то уж при самом непосредственном моем участии.
Но общие представления об этом процессе у меня, конечно, были. Сначала вновь прибывшим освобождают память от груза ненужных более земных воспоминаний. Потом их знакомят со структурой нашего сообщества, а также с направлением деятельности каждого из его подразделений. После чего каждый неофит выбирает наиболее подходящее ему место работы, где и проходит уже углубленную стажировку.
Первый момент меня абсолютно не волновал. Самые важные воспоминания у бывших людей всегда оставались — и я ни секунды не сомневался в том, что в земной жизни Татьяны не было ничего важнее меня. И Игоря, конечно. Из-за него она сейчас, наверное, совсем себе места не находит — я-то где-то рядом, и под разбирательство далеко не первый раз попал, вернусь, как всегда возвращался, а об Игоре от кого ей новости узнать? Тем более нужно побыстрее найти ее. Пока она меня под куда более серьезные взыскания не подвела. Под полное ограничение в передвижениях, например.
Что касается ее выбора будущей ангельской профессии, то я тоже был уверен, что она мою выберет. Однажды на земле, в самом начале нашей совместной, в смысле, видимой жизни у меня было возникли сомнения в этом, но за столько лет мы так притерлись друг к другу, так — не побоюсь этого слова — сроднились, что уже понимали друг друга без слов и жестов. По крайней мере, без лишних слов и жестов. По крайней мере, большую часть времени. Понятное дело, мы и в новой жизни должны в одной команде оказаться!
Но сколько времени может длиться вводный курс новичков? До меня вдруг дошло, что я ничего не помню из своего собственного начала ангельской биографии. Нам, что, и после общего введения в курс дела память чистят? Да нет, вряд ли, я же о его существовании помню. Наверно, оно просто настолько краткосрочно, что последующая узко профессиональная подготовка его полностью затмевает.
Из чего логически следовал вывод, что Татьяна эту первичную подготовку уже закончила. Вот потому меня, наверно, пару дней взаперти и держали, чтобы я в ее выбор не вмешивался. Ну-ну, довольно хмыкнул я, даром я, что ли, столько лет на земле рядом с ней провел?
Вернувшись в эту имитацию моей земной квартиры, я удивленно огляделся по сторонам — почему-то она больше не вызывала у меня никакого раздражения. Впрочем, понятно — не мебель, не цвет стен и не содержимое шкафов и ящиков делали ее моим домом. Мне Татьяна в ней нужна была. Теперь, когда я точно знал, что смогу найти ее, мне было совершенно все равно, где мы с ней устроимся — в конце концов, здесь нам ни холодильник, ни ванная не нужны. А как только она стажировку закончит, мы с ней сразу на землю вернемся.
Но где же ее все же искать? Разумно предположить, что если она выбрала наше подразделение, то и стажироваться должна где-то на его территории. Может, тот этаж, где кабинет моего руководителя расположен, и есть наша территория? Логично, не станут же ему одному целый этаж выделять.
Я, правда, смутно помнил, что во время своих недолгих пребываний в родных пенатах между заданиями на земле находился в каком-то другом, более уединенном месте. Как же давно это было! Я никогда не стремился общаться с коллегами, мне всегда нужно было как можно быстрее подготовиться к новому заданию и вновь вернуться на землю. Наверно, мне тогда какое-то временное помещение предоставляли, что-то вроде гостиницы — может, даже и на этом самом этаже. Зачем, спрашивается, постоянное жилье Ангелу, который большую часть времени в отъезде проводит?
Затем ко мне пришли более свежие и, соответственно, более яркие воспоминания. Перед схваткой с темным Денисом, который затем превратился во вполне респектабельного Максима, инвертироваться меня тоже прямо здесь учили. И инструктаж у целителей и у Стаса я тоже прямо здесь проходил, на других только этажах. И Тоша потом тоже. Похоже, это у нас здесь такое административное здание. Ну и отлично! Даже если Татьяна другой отдел выбрала, просто на другом этаже ее и разыщу.
А с какой, собственно, стати ей другое подразделение выбирать? Это на земле приходилось миллион вариантов ее самых невероятных действий продумывать, но здесь-то ее уже во вводном курсе должны были с основами элементарной логики ознакомить. Которая не могла не подсказать ей, что мне проще всего будет ее в своем отделе найти.
Вот с него и начнем. А что я там забыл? В смысле, официально — на тот случай, если за мной действительно наблюдают. Да вот у руководителя и забыл что-то спросить — по ходу придумаю. Например, о границах своей полной свободы передвижений — если остановят по дороге.
Я вышел из своей квартиры и быстро окинул взглядом все так же пустынный коридор. Как-то слишком пустынно для гостиницы. А может, это — место заключения, а злостные нарушители, вроде меня, у нас редкость? Тогда я на территории внештатников, что ли? Чтобы им за мной удобнее наблюдать было? Обойдутся!
Я решительно направился к двери на лестницу — навстречу мне никто не вышел. Я открыл дверь и вышел — опять беспрепятственно. Я поднялся на три этажа — меня никто не остановил. М-да, вопрос о границах свободного перемещения как-то потерял актуальность.
Старательно хмурясь, я подошел к двери кабинета своего руководителя. Слава Всевышнему, из-за нее слышались какие-то глухие голоса! Наблюдаете? Наблюдайте! Не могу же я врываться к вышестоящему лицу, когда оно настолько явно занято. И под дверью его стоять нехорошо, чтобы не подумали, что я подслушиваю.
Я медленно пошел по коридору, напряженно прислушиваясь. Тишина. За каждой дверью. Ну, понятно, мы же не администраторы какие-нибудь — мы все время в тяжком труде в экстремальных полевых условиях проводим.
Обойдя весь этаж, я обнаружил только еще две двери, за которыми слышался невнятный разговор. Ни за одной из них Татьяны быть просто не могло. В курс нашей подготовки обязательно входит физическая тренировка — и будь Татьяна там, я бы и сопение, и пыхтение, и возмущенные вопли услышал.
Автоматически глянув на часы, я вдруг подумал, что по земным меркам, уже довольно поздно. Ангелам, разумеется, ночной отдых ни к чему, но насчет новичков я не был так уверен. В конце концов, они еще буквально вчера людьми были — возможно, первое время им привычный режим сохраняют. Я и сам уже был не прочь на диване вытянуться. В ожидании долгожданной встречи, разумеется.
Вернувшись, снова без каких-либо преград, в свою… то ли квартиру, то ли камеру, я прилег на диван и мгновенно заснул. Чтобы время быстрее шло, естественно. Которое я и отсчитывал по минутам — вернее, по дверям, мимо которых шел во сне по бесконечному коридору и которые встречали и провожали меня безжизненным молчанием. Я их даже открыть пытался — думаю, не нужно говорить, с каким результатом.
Проснувшись, я поежился — коридоры в этом здании бесконечными, разумеется, не были, но если по кругу ходить…
После третьего круга на этаже, как я надеялся, хранителей, мне уже было все равно, наблюдают за мной или нет. Я прикладывал ухо к каждой двери, заглядывал в каждую замочную скважину, дергал за каждую ручку — ничего. Никто меня, правда, в этом не останавливал, но мне от этого было не легче — когда я представлял себе, как развлекаются внештатники, подглядывая за великим сражением высокодуховного Ангела-одиночки с сонмом бездуховных деревяшек.
В конце концов, я твердо убедился в том, что нет на этом этаже Татьяны. После того как вспомнил о законе надобности и воззвал к нему, потребовав немедленно направить меня к ней. Меня тут же потянуло к входной двери, причем с такой силой, что мной же эту дверь и открыло. Спасибо, подумал я, потирая ушибленный бок, я и сам знаю, как сильно хочу увидеть Татьяну, но дальше-то куда? Чувство надобности интригующе испарилось.
М-да, мрачно хмыкнул я, похоже, некоторые, наиболее яркие выходцы с земли умудряются протащить в наше сообщество багаж не только человеческого распорядка дня, но и других, куда более вредных привычек. Татьяна всегда получала особое удовольствие, максимально усложняя любую стоящую передо мной задачу. Извольте ей, понимаешь, всякий раз доказывать, что Ангел — существо более мудрое, знающее, опытное и вообще превосходящее во всех отношениях человека.