— Нам сейчас все будут нужны, — объяснил я. — И дай Бог, чтобы мы справились.
— Тоша, я не знаю, — глянула Марина в сторону окна, — сможет ли он такси в такую погоду вызвать…
— Я могу за ним наряд вызвать, — подал голос Стас. — Одной ногой к нам в отряд, второй — сюда.
— Давай, — обрадовался я.
Стас замер, закрыв глаза и явно связываясь со своими подчиненными. Марина ушла на кухню за Кисой. Я подошел к Игорю с Дарой.
То, что я увидел в их глазах, одним словом описать невозможно: боль, обида, крушение иллюзий, бунт, готовность драться… У него за родителей, у нее — за него.
— Все будет хорошо, — только и нашелся, что сказать, я.
Игорь отчаянно замотал головой, закрыв глаза, Дара ткнулась лицом ему в плечо, обхватив его руками.
— Все будет хорошо, — повторил я с нажимом. — Посмотри на меня. — Он глянул на меня исподлобья. — Для твоего отца никогда не было ничего невозможного. И хранителя лучшего, чем он, я лично не знаю. Мать твою он в обиду не даст. Наша задача — ему помочь. Но только всем вместе. Договорились?
Они переглянулись, опять общаясь на своем, никому больше не доступном, уровне, и кивнули — сначала друг другу, потом мне.
Я тоже ответил им кивком и взялся за телефон.
— Галь, я тут задержусь немного, — старательно деловито начал я. — Машину занесло — жуть, Макс сам не откопает, потом прогреть ее надо, завести, с места подтолкнуть…
Конец моей фразы сопровождался правдоподобным пыхтением — в комнату ввалились Макс и два карателя, заломивших ему руки за спину и с трудом удерживающих его в таком положении.
— Ладно, я пошел, а то он мне машину больше закапывает, чем откапывает, — быстро закончил я, и отключил телефон.
— Я же сказал — нежно! — грозно рявкнул Стас.
— Так он сопротивляться начал! — буркнул один из карателей, отпуская Макса. Второго тот отшвырнул сам.
— Ладно, ребята, спасибо — свободны, — отпустил их Стас и скорчил извиняющуюся гримасу Максу.
— Я очень хотел бы знать… — начал тот, уставившись на Стаса тяжелым взглядом, но тут из-за его спины в комнату вошли Марина с Кисой.
Макс нахмурился, обвел комнату молниеносным взглядом, задержал его на бледном лице Дары…
— Что случилось? — спросил он, переводя снова потяжелевший взгляд на меня.
— Анатолий с Татьяной… у нас. — У меня просто язык не повернулся сказать «погибли». И про аварию, для Дары подготовленную, ему лучше узнать попозже. Когда Стас уйдет.
— С Татьяной? — явно не поверил своим ушам Макс.
— Несчастный случай… Долго объяснять, — ответил я, физически ощущая на себе пристальный взгляд Игоря.
Макс присвистнул и, выдернув стул из-под стола, опустился на него.
— Поможешь? — прямо спросил я его.
— Чем? — одновременно отозвались Макс, Стас и Марина — разным тоном.
Я счел это сигналом к началу военного совета.
— Хорошо, раз мы уже все здесь, — ответил я им всем, — давайте подумаем, чем. Стас, какие у них шансы?
— Не знаю, — с досадой ответил он. — Анатолия сразу же внештатники забрали, а Татьяну — в общий приемник.
Со стороны детей послышался какой-то слабый звук, от Марины — яростное шипение. Я предупреждающе поднял в обе стороны руки, одновременно кивнув Стасу, чтобы продолжал.
— Контрольная комиссия заседает завтра, — снова заговорил он. — Внеочередное собирают. Я уже рапорт написал, — добавил он, — с изложением всех обстоятельств, чтобы меня тоже вызвали.
Я открыл было рот…
— Сразу сообщу, — ответил он на мой не заданный вопрос.
— Киса, — повернулся я к Марининому хранителю, — если ее на повторный срок отправят, что его ждет?
— Насколько я помню, — тихо ответил он, опустив глаза, — меру наказания он будет выбирать себе сам.
Игорь рванулся вперед.
— Спокойно, — остановил я его. — В этом случае твоего отца уже можно на земле ждать. Разве что задержится, чтобы выведать, куда конкретно твою мать определят. И в службу очистки памяти наведаться — так что это их одно сплошное наказание ждет. А у нас ни у кого там знакомых нет? — глянул я на Стаса, Макса и Кису.
Марина снова зашипела, как шина проколотая.
— Чего ты пыхтишь? — обратился я к ней. — Чего ты сейчас пыхтишь? Ты не думала узнать, что Татьяну может ждать, когда вы с ней коррективы в его планы, — я мотнул головой в сторону Стаса, — вносили? Особенно в свете ситуации с ними? — Я мотнул головой в сторону Игоря с Дарой. — Вот что ты знаешь о наших законах? Чистка памяти Татьяне в любом случае обеспечена, но им же обоим распыление сейчас может грозить…
Я спохватился, но было уже поздно. У Марины глаза сделались, как блюдца, причем полные такой ярости, что я невольно взгляд отвел. И увидел Игоря, обхватившего голову руками и раскачивающегося из стороны в сторону. Дара что-то шептала ему на ухо, тоже бросая на меня испепеляющие взгляды.
Спас меня Стас.
— До этого, я думаю, не дойдет, — снова подал он голос. — Я там тоже буду — не позволю. Если нужно будет — наверх пойду. Решение об операции под давлением наблюдателей было принято…
— Но исключать этот вариант мы не можем, — перебил его я, заметив, что Макс весь вперед подался, нахмурившись. — И здесь вопрос к тебе, — повернулся я к нему. — Можно будет договориться, чтобы распыление просто сымитировали?
Макс все это время переводил недоуменный взгляд с одного из нас на другого, а сейчас и вовсе уставился на меня в полном изумлении.
— Это что, у нас новый командор появился? — фыркнул он. — Как ты это себе представляешь — публичный отказ от исполнения приговора вашей всемилосерднейшей комиссии? Чтобы у вас опять визг поднялся о нашем неподчинении? И что это за операция здесь постоянно упоминается? — Он опять впился взглядом в Стаса.
— Не публичный и не отказ, — не дал я ему свернуть разговор в опасную сторону. — Нужно просто отложить это исполнение, если до него дело дойдет. Пока мы не соберем доказательства его неправомерности. Вам это, между прочим, шанс блеснуть вдумчивостью и дальновидностью, — добавил я.
Он глянул на меня с внезапным интересом.
— Вот так-то лучше, — протянул он насмешливо. — Я думаю, наши могут прислушаться к предложению продемонстрировать свои очевидные преимущества.
Стас громко прочистил горло.
— Так, теперь люди, — быстро наступил я ему на него. — С ними сложнее. Для них Анатолий с Татьяной погибли. Уже и навсегда. Дара, — повернулся я к дочери, — я попрошу тебя с Аленкой мать поддержать. — Она молча кивнула. — Света со своими…
— Их я на себя беру, — вновь обрела голос Марина.
— А сможешь? — засомневался я. — От тебя ведь искры летят, а с ними нельзя будет ни сном, ни духом…
Она только глянула на меня, и я снова примирительно поднял руки.
— И родители Татьяны… — продолжил я, и в комнате повисла полная тишина.
— Игорь… — нерешительно произнес я через несколько мгновений.
Он снова замотал головой, не выпуская ее их рук.
— Игорь, — повторил я тверже, — у них, кроме тебя, никого не осталось. Ты знаешь, что у твоих родителей есть шанс и будет вся возможная помощь — они нет. Сейчас это и будет твоя помощь родителям. Твоя мать должна знать, что о ее родителях кто-то заботится. Если не осилишь, как мы сможем что-то более серьезное тебе поручить? — усилил я нажим.
Он поднял голову, долго смотрел на меня, не отрываясь, но, в конце концов, кивнул. Все так же молча.
— Наверно, нужно еще Анабель сообщить, — полностью вернулась к своей обычной отрывистости Марина.
— Да, — кивнул я, — скажи ей, что мы пока держим ситуацию под контролем, но в случае надобности будем и ее о помощи просить.
Впрочем, это было слишком сильно сказано — насчет ситуации под контролем. Через день Стас передал Марине абсолютно неожиданную новость — не знаю, какими усилиями ему удалось добиться зачисления Татьяны к нам, несмотря на безвременную кончину. А вот в отношении Анатолия он раз за разом отделывался короткой фразой, что, мол, у того все хорошо, хотя на заседании комиссии его не было. У меня появились нехорошие мысли, что на этот раз моему знаменитому наставнику предъявили счет за все его прошлые прегрешения.
К сожалению, Игорь полностью разделял мои подозрения. К еще большему сожалению, у него появилась возможность их разделять.
Известие о «гибели» Анатолия и Татьяны наши люди приняли тяжело. Не знаю, как это прошло у Светы и Татьяниных родителей — мне одной Гали хватило. Были и крики, и слезы, и заламывание рук, метания из угла в угол — один раз чуть «Скорую» не пришлось вызывать. Я даже подумал, что хорошо, что от Анатолия никаких известий нет — не нужно было притворяться, изображая подавленность.
На похоронах, однако, все они вели себя сдержанно: то ли боль утраты уже притупилась, то ли не хотели они эту боль друг у друга подпитывать. Спокойнее всего, как с удивлением отметил я, были родители Татьяны. Хотя ничего странного — даже из моих редких наблюдений было ясно, что они всю жизнь больше друг для друга живут. Они стояли там, крепко обнявшись и явно найдя в этом объятии опору. И не отпускали от себя Игоря ни на шаг. Я подумал, что они нашли в нем замену Татьяне — ее продолжение, на которое можно было направить не доставшиеся ей заботу и внимание.
Игоря хватило ненадолго. Он сбежал от них уже через несколько дней, в свою городскую квартиру, где и заперся от всех, подчеркнуто вежливо и также кратко отвечая на телефонные звонки, но отказываясь встречаться с кем бы то ни было.