— Не те удовольствия, на которые вы намекаете.
— Нет? — Черные брови весело заплясали. — Какой вред в том, если женщина признается, что любит любить?
Анжела не на шутку рассердилась.
— Постельные утехи еще не любовь.
Он притворно вздохнул.
— А жаль. Ведь все должно быть именно так.
— До чего дошел бы мир, если бы все женщины мыслили столь низменно?
— Некоторые со мной согласны. Если бы таких женщин оказалось больше, настал бы конец войнам, мужчины сидели бы дома и наслаждались плодами творений Божьих.
Анжела попыталась отодвинуться, ощутив крепость его плоти под своим бедром.
Мужчина посмотрел на нее из-под опущенных ресниц. И снова Анжела почувствовала пожар в груди, сжигавший в пепел ее решимость и рассудок.
— Кто вы, миледи? Вы кажетесь такой кроткой, нет, наивной, и все же послали трех слуг схватить человека посреди ночи.
— О, это не первая ночь. Я их посылала десять ночей подряд.
Он издал горлом неопределенный звук.
— Не знаю, принять ли это за честь, оскорбление или вызов.
— Примите за честь, — прошептала она, глядя на него с мольбой. — Пожалуйста, поймите, мне нужны вы и только вы.
— Полагаю, должен счесть это за комплимент. Или, лучше сказать, надеюсь… ибо мне не хотелось бы оказаться врученным шерифу, как ценный трофей в обмен на мешок золота.
— Нет, деньги мне не нужны. — Она помолчала. — Мне нужны лично вы.
— Забавно. Продолжайте, миледи.
Анжела сидела, опустив глаза, не зная, как начать.
Он взял ее руки в свои, стараясь унять нервные подергивания ее сплетенных пальцев. Анжеле передалось нежное тепло его ладоней, оно успокаивало.
— Что за несчастье гложет ваше сердце?
Не в силах внятно изложить ужасные события, уже две недели державшие ее в страхе и заставившие пойти на похищение, она сокрушенно покачала головой и разрыдалась.
Мужчина нежно поднял ее лицо за подбородок.
— Прошу вас, не скрывайте от меня горя. Посмотрите мне в глаза. Скажите, кто вы и какую услугу ожидаете от меня, и дайте мне снова увидеть вашу очаровательную улыбку.
Но его ласковые увещевания ненадолго развеяли ее печаль.
— Вы действительно очень мне нужны.
— Польщен и заинтригован, — глаза его выражали сочувствие. — Меня нелегко поймать, я никогда не подхожу близко к охотникам, хотя люди короля облазили все норы отсюда до Кента. Но так как вам удалось пленить меня, я в вашей власти… — он смахнул пальцем крупную слезу с ее щеки. — Мне хотелось бы знать, чем я могу быть вам полезен.
Анжела прикусила губу, моля Бога послать ей силы и разум, чтобы как-то выбраться из столь сложного положения.
— Вы нужны мне, — лишь твердила она.
Его изогнутые брови молча задавали бесчисленные вопросы и издавали безмолвные восклицания.
Она заломила руки.
Он снова взял их в свои ладони и галантно поцеловал.
— Но я же здесь, неважно, каким образом. Так поделитесь же своей болью. Ведь вы для этого похитили меня.
Анжела попыталась выразить свою признательность, но губы не слушались ее. Мужчина улыбнулся.
— Скажите же, прелестная леди, чем может Полуночный Дьявол помочь в вашем несчастье?
Ей хотелось поскорее изложить все события, договориться с ним и прийти, наконец, к обоюдному согласию.
— Я леди Анжелика Форестер.
Он не проронил ни слова, лишь молча оглядел комнату. Наконец, в его глазах появились признаки узнавания, смешанные с испугом.
— Графиня Уиндома?
— Наследственная графиня Уиндома.
— И Карлисли?
— Да, и Карлисли.
— А где мы находимся, миледи? Это ведь не Уиндомский замок, ибо эта комната слишком мала для такой благородной крепости, каковой является Уиндомский замок.
— Нет, это не Уиндом, это замок Монтроз Манор, перешедший в мое владение, когда я вышла замуж за наследника Уиндома пять лет тому назад. Этот замок принадлежит мне одной.
Она опустила глаза, ожидая услышать гневную отповедь или проклятия, ведь до него наверняка должны были дойти слухи о ней и о ее жестоком сердце. Но он сидел, не двигаясь, готовый терпеливо выслушать ее исповедь. Да, слухи могли обойти его стороной, он же объявлен вне закона. Во всяком случае, этот человек казался Анжеле достаточно благородным и не мог обвинять ее в преступных деяниях, поскольку в этом обвиняли его самого.
Полуночный Дьявол продолжал хранить молчание. Казалось, прошла вечность, пока он обдумывал ее признание. Наконец медленно поднял ее подбородок.
— Ну, а теперь посмотрите мне в глаза, графиня, — прошептал он. — Да. Вашими зелеными глазами цвета молодой травы… Убедитесь, я еще здесь, не сбежал, ни духом, ни телом не покинул вас… Я здесь, что бы ни говорила о вас молва… Вас ведь тоже привела ко мне моя неблаговидная репутация. Я все еще здесь и считаю, дорогая графиня, вы оправдываете свое имя — все в вас напоминает мне ангела, самого прелестного из всех ангелов.
Анжела снова зарыдала. Слезы ручьями текли по ее щекам, и она не могла остановиться. И не в силах была победить искушение и принять его утешения, когда он прижал ее лицо к своей широкой груди. Теперь горючие слезы орошали его мягкую шелковую тунику.
Он нежно гладил ее волосы и шептал слова утешения. Постепенно девушка успокоилась.
— Кажется, мы с вами очень похожи, вы и я, — он прижал ее сильнее, гладил плечи и спину. — И теперь я понимаю — все эти слухи далеки от истины.
— Да! — поспешно подхватила она. — Все неправда.
Он прижал ее к себе сильнее.
— Молва часто и наполовину не бывает правдой.
Он пальцами перебирал ее волосы, касаясь виска мягкими теплыми губами.
— Пожалуйста, скажите, чем я могу помочь вам, миледи. Я сделаю все, что в моих силах, ибо несправедливость — мой единственный враг. Навсегда.
Анжела подняла голову, стараясь разглядеть выражение его лица сквозь застилавшие глаза слезы. Надо сказать ему все, положиться на его милость. Он один мог дать ей надежду на спасение.
— Я хочу, чтобы вы стали моим мужем.
ГЛАВА 2
Ее полные горя глаза не шутили. В них он не увидел угрозы ловушки, намерения усыпить его бдительность, пока ее люди приведут шерифа, и она получит обещанное вознаграждение в обмен на его голову. Нет. Ее слезы, ее мучения, ее настойчивые мольбы задели самые сокровенные и уязвимые струны его сердца, несмотря на всю нелогичность и невероятность происходящего.
Она ждала ответа, как обреченный, к груди которого приставлен кинжал, ждет смерти. У него не хватало мужества отказать ей. Поистине, ее имя по праву принадлежало ей. Каждым жестом, каждым словом, слетавшим с прекрасных уст, она опровергала ходившие о ней слухи.
Все — и ничего — из того, что говорили о графине Карлисли, соответствовало истине.
Анжела казалась ему божественно красивой. Очаровательной. Добродетельной. Настоящий ангел, божественное создание. Поистине, Ангел Уиндома и Карлисли заслуживал звания самого обворожительного создания в графстве. Он убедился, держа ее в своих объятиях, что она достойна самой высокой похвалы. Ее красота вызывала желание воспевать ее в неземных песнопениях.
Разве он не пленился ею с первого взгляда, стоило только слуге снять с его глаз повязку? Святой Иисус, она предстала перед ним, как ослепительное видение, как златовласая богиня со сверкающей перламутровым блеском кожей и огромными зелеными глазами. Полная жизни, недоступная.
Более того, каждое ее движение казалось мечтой. Грациозная, хотя и выше многих высоких женщин, она держалась с достоинством королевы. Изящество ее походки прекрасно сочеталось с красотой лица. Округлой формы с хорошо очерченными бровями и прямым точеным носиком, ее лицо имело безупречные пропорции. В жизни она оказалась намного красивее, чем утверждала молва. Черты лица, осанка, все в ней великолепно соответствовало ее имени.