От его обезоруживающих тыканий я забылась, и сама начала говорить также, или это опасность и угроза смерти сметает барьеры вежливости? Да какая к черту разница!
Тишина после моего ответа становится вполне осязаемой, хоть в ладоши бери эту мрачную недоверчивую даму. Похоже, мои доводы его озадачили. Меня куда больше интересует, какими были его варианты ответа на вопрос, что ты такое? По ним можно было бы оценить степень психической неуравновешенности…
Внезапно все давление исчезает, и я понимаю, что он отошел мне за спину.
Так, это хорошо или плохо?
- Ты невероятно сообразительный человек.
Прозвучало скупо, как констатация факта, а не предсмертный комплимент, но я все равно напряглась. Он небрежно заправляет мне пряди волос за ухо все тем же острым предметом. Но снова не раня, а только пугая, и наклоняется так, что я чувствую ровное чужое дыхание на щеке. Зажмуриваюсь и впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не отпрянуть.
- Я дам тебе выбор: могу убить сейчас быстро и безболезненно, а могу дать возможность сбежать. Фору, скажем, в пятнадцать секунд, но если поймаю… - понизившийся голос доносит суть и без продолжения. – Выбирай.
Не знаю, чего хочу больше, расплакаться или рассмеяться.
- Позволяешь мне самой выбрать, как умереть? – хрипло спрашиваю, холодно усмехаясь. – Благородство маньяков весьма своеобразно.
- Рад, что ты верно оцениваешь свои шансы, - я буквально кожей ощущаю его самодовольную улыбку. – И все же, ты по-прежнему не боишься. Может, ты не так беспомощна, как пытаешься казаться? Или наивно веришь, что просто не можешь умереть?
Или у меня есть план, и я просто отвлекаю тебя и тяну время…
- Так что это, скрытая сила, которую я не учел, или глупая наивность, которую бы предпочел?
Лезвие будто нехотя щекочет мне шею. Точно такой же интонацией говорил Каа с бандерлогами.
- Ты удивишься, - тихо шепчу.
- Вряд ли, - насмешливо растягивает звуки над моим ухом. – Выбирай. Умереть сразу или побороться?
Прежде чем я успеваю ответить, в глаза бьют десятки вспышек света, словно я оказалась под прицелом взбесившихся софитов. А многочисленные звуки выстрелов, и вовсе, запускают во мне механизм самого настоящего ступора. Даже несмотря на то, что мысленно я была готова к чему-то подобному, быстро сориентироваться в критической ситуации не смогла. От шока просто застыла памятником самой себе. Хотя памятник мне мог действительно понадобиться в ближайшее время, если бы мужчина, еще секунду назад обсуждавший варианты моей смерти, не толкнул бы на землю, прикрывая собой сверху.
Наверное, я ударилась головой, потому что следующее, что отметило мое сознание это зовущий голос тормошащего меня полицейского.
- Я в порядке, в порядке! – спешно отбиваюсь, пока он не решил влепить мне отрезвляющую пощечину.
Как и после любого обморока, в ушах нещадно шумит, а зрение представляет собой калейдоскоп черных пятен. Но уже через пару секунд я понимаю, что сижу, прислоненная спиной к дереву, а вокруг рыщет десяток полицейских с фонариками.
- Вот, выпейте, - протягивает мне бутылку воды мой спаситель.
Послушно делаю пару глотков и, наконец, возвращаюсь в мир ясных мыслей и четких звуков. Надо бы встать. С трудом заставляю шевелиться непослушные конечности. Проследив за моими неловкими манипуляциями, мужчина, подхватив за талию, медленно поднимает меня вверх и ставит на ноги.
Кивнув в благодарность, устало прислоняюсь к дереву. Вот это ночка….
- Ты совсем умом тронулась, бестолочь малолетняя? – понизившимся от ярости голосом начинает распекать меня появившийся в поле зрения Соколов, и, похоже, плевать ему на то, что у нас разница всего в шесть лет. – Ночью. В парк. Вдвоем. Рядом с местом преступления, - чеканит, поражаясь моему спокойствию. – Какого дьявола, Ангелина? – орет, в конец разозлившись.
Поморщившись от вспыхнувшей в голове вспышки боли, возвращаю все еще поддерживающему меня за талию полицейскому бутылку воды, не торопясь с ответом капитану.
- Криминалист и консультант ищут рядом с местом преступления улики, не понимаю, в чем проблема, - устало бормочу, чувствуя, как в душе поднимается ярость. – Зато меня очень интересует, какого дьявола, вы открыли по мне огонь, капитан? – копирую его интонации.