Он колебался.
Почему никто не прошел по переулку в эту ночь? Полицейский? Студент? Кто-нибудь, способный помочь?
Не тот, кто просто должен смотреть, как она страдает.
В его животе разгорелся пожар. Она не заслужила такого жестокого конца своей человеческой жизни. Исходя из того, что он видел, Николь была хорошей. Она пыталась помогать другим. Его челюсть болела, от того, что он стоял, стиснув зубы.
Взгляд Кинана переместился на вампира. Было так просто остановить его и избавить мир от еще одного монстра.
Нельзя. Приказ горел в его сознании. Он не должен вмешиваться. Это не выход. Этого не дозволено. Он должен забрать свою подопечную и уйти. Таковы правила.
Он заберет Николь Сент-Джеймс этой ночью, а завтра его будет ждать кто-то еще. Людей всегда много. Множество душ. Множество смертей.
Руки Николь обессилено упали, пока вампир пил из нее, а голова повернулась к Кинану.
В ее взоре было сокрыто золото.Кинан думал, глаза Николь были сплошным изумрудом, но теперь видел золото, сверкавшее в ее радужках. У ангелов было хорошее зрение - в темноте или при свете дня - но он никогда не замечал этого раньше.
Ее взгляд остановился прямо на нем. Николь была так близка к кончине. Кинан не сомневался, что теперь она видела его.
- Не волнуйся, - сказал он ей. Вампир не слышал его. Никто, кроме Николь, не мог услышать его голос. - Боль для тебя уже закончилась.
Его рука все еще была распростерта над головой Николь. Он хотел прикоснуться к ней раньше. Чтобы убедиться, что ее кожа на ощупь так же мягка, как и на вид. Но ангел понимал, насколько опасно было бы такое прикосновение для них обоих.
Кинан также знал, что случается с теми представителями его вида, кто не подчиняется приказам.
Несмотря на распространенное мнение, ангелы не имели привилегий. Как, впрочем, и выбора, в отличие от людей. У них были только обязанности.
- Я не... – слова Николь стали еле слышным шепотом. Вамп уже слишком сильно растерзал шею бедняжке, что она не могла говорить? - Я не... хочу... умирать...
Вампир, рыча, заглатывал ее кровь.
- Не... дай мне... - ее ресницы начали опускаться, пальцы правой руки разжиматься, и запястье задело разбитое стекло. - Умереть...
Так много отчаяния было в голосе девушки, но Кинан слышал отчаяние и раньше. Как и страх. Ложь. Обещания.
Но никогда не слышал их от нее.
Кинан не прикоснулся к ней. Отдернул руку, потому что колебался.
Колебался.
Он забрал тысячи душ. Нет, гораздо больше. Но Николь...
Почему ее? Почему сегодня? Она едва успела начать жить. Вампир должен быть тем, кто уйдет, не …
Николь гортанно застонала. Кинан моргнул, крылья зашелестели у него за спиной. Нет, у него была работа. Он сделает это.
Николь схватила толстый осколок стекла и подняла его. Она воткнула его в шею вампира, попав прямо в яремную вену. Кровь монстра полилась на нее, а вамп дернулся назад, воя от боли и ярости.
Горло Николь было месивом из разорванной плоти и крови. Так много крови. Ее. Вампира. Она схватила другой осколок и снова вонзила ему в шею.
Борьба.
Девушка отчаянно сражалась за каждую секунду жизни, имеющуюся в запасе. И Кинан должен был просто остановить ее? Забрать, когда она так отчаянно цеплялась за жизнь.
Ты же делал это раньше. Сделай снова.
Так много людей. Так мало жизни. Так много смертей.
- Сука! Я разрежу тебя на кусочки!
И вамп это сделает. В тот момент, Кинан мог видеть все, что тот запланировал сделать с Николь. Теперь смерть девушки будет в десять раз более жестокой. Ее будущее уже изменилось. Потому что я колебался.
- Я вырву твое сердце!
Да, в конце он сделает и это.
Она умрет с открытыми глазами, со страхом и кровью, душащими ее.
- Я раскромсаю это милое личико.
Ее гроб будет закрыт.
Огонь в животе Кинана разгорался все сильнее, жарче с каждой прошедшей секундой. Почему Николь?Она... успокаивала его. Когда он слышал ее голос, тот казалось, обволакивал его. А когда девушка смеялась...
Кинану нравился звук ее смеха. Мелодичный, непринужденный.
- Помоги... мне...– прохрипела Николь.
Кинан расправил плечи. Что она видит, когда смотрит на него? Монстра, такого же, как вампир? Или спасителя?
- Всем на тебя плевать... - Вамп выдернул стекло из своей шеи. На Николь брызнуло еще больше крови. - Ты умрешь в одиночестве, и никто даже не заметит, что тебя нет.