Сеньора, как и предполагал доктор, смогла вспомнить еще ряд деталей касательно внешности той женщины, когда увидела, что ее воспоминания оживают, и лицо, смотревшее на нас с альбомного листа, действительно подходило под все определения сеньоры. Первое, что приковывало взгляд, – вне всяких сомнений, глаза или, если точнее, их выражение: «голодное», сказала сеньора Линарес, и в них взаправду был голод. Но не только; в кошачьих этих глазах виднелось еще кое-что, слишком знакомое мне, то, о чем я предпочел бы не говорить. Я видел это выражение в глазах матушки, когда той требовалось что-либо от меня, или от хахалей; и в глазах Кэт, когда она была «на работе»; соблазнительность, невысказанное обещание оделить вас всем вниманием и нежностью, коих вам хочется, если взамен вы сделаете для этой особы то, чего, как вам известно, делать бы не следовало. Остальное лицо – а женщина выглядела лет на сорок – когда-то, наверное, было хорошеньким, однако сейчас выглядело иссушенным, ожесточенным прожитыми годами, если судить по линии подбородка. Нос был маленьким, однако ноздри раздуты гневом; тонкие губы сжаты в полоску, в углах рта – морщинки; высокие скулы намекали на форму черепа, недвусмысленно напомнив мне о Смерти верхом на лошади, изображенной Пинки.
Эта женщина подходила всем домыслам доктора и прочих: жесткая, отчаявшаяся, немало вытерпевшая в этой жизни и готовая к достойному ответу. Пинки также оказался прав в своих предсказаниях: мисс Бо, ни разу не видевшая свою модель, точно ухватила «самую душу ее».
Мне показалось, что всех присутствующих, включая мисс Бо, слегка ошарашило ею созданное; сеньора же просто сидела в своем кресле и легонько качала головой. Казалось, дай ей волю, и она расплачется. Молчание было нарушено миссис Кэди Стэнтон:
– Это лицо хладнокровного опыта, джентльмены. Маска, черты которой застыли навсегда, изваянные мужским обществом.
Мисс Говард встала и взяла миссис Кэди Стэнтон под руку:
– Да. Разумеется. Что ж, я и не подозревала, что уже так поздно. Вам пора ужинать, миссис Кэди Стэнтон, да и вам, Сесилия. – Она обернулась, чтобы пожать руку молодой леди. – И я не шутила – я бы с радостью записалась к вам в класс или нам как-нибудь можно пообедать или поужинать вместе. В любое время, когда вы окажетесь в городе.
Мисс Бо расцвела, отчасти обрадованная, как мне показалось, возможностью быстрее оказаться подальше от своего творения.
– О да, мне это нравится, Сара. Будет просто восхитительно.
Мисс Говард легонько повлекла обеих дам к двери, и все принялись прощаться. Я немного стеснялся, подходя к мисс Бо, но та шагнула вперед и взяла меня за руку, сказав, что уверена – мы обязательно скоро увидимся, быть может, я составлю им с мисс Говард компанию за ланчем.
Когда они зашли в лифт, миссис Кэди Стэнтон обернулась к доктору:
– Я верю, что мы-то с вами видимся не в последний раз, доктор. Для меня это было весьма познавательно… и, надеюсь, для вас тоже.
– Разумеется, – вежливо ответил ей доктор. – Буду с нетерпением ждать. И, мисс Бо, – он извлек из кармана банковский чек. – Надеюсь, вы сочтете это приемлемым. Мисс Говард сообщила мне вашу обычную ставку, однако, учитывая необычность обстоятельств и вашу готовность прийти к нам… в общем…
Мисс Бо взглянула мельком на чек, и глаза ее широко распахнулись:
– Это… это действительно щедро, доктор. Я даже не знаю, как…
– Глупости, – ответил он ей, бросив взгляд на рисунок, лежавший на столе перед сеньорой. – То, что вы сделали для нас, – бесценно.
За тремя женщинами с лязгом задвинулась решетка лифта, и доктор закрыл внутреннюю дверь, задумчиво прислушиваясь к шуму спускающегося агрегата.
Я тяжело вздохнул.
– Ничуть не жалею, что со старой гусыней покончено, – сказал я, отворачиваясь.
Остальные хохотнули, включая доктора.
– Но как подвешен язык, – сказал мистер Мур, растягиваясь на диване. – Прямо говорильный станок.
– Да. Жаль. – Доктор подошел к сеньоре. – Если бы судьба и наше общество не принудили ее ограничить помыслы политикой, она могла бы стать первоклассной ученой. – Он опустился на корточки рядом с сеньорой. – Простите, сеньора Линарес? Мне ни к чему уточнять, та ли это женщина, – я вижу ответ на вашем лице. Однако не могу ли я чем-нибудь еще вам помочь?