Лицо миссис Кэди Стэнтон мгновенно сделалось гораздо прохладнее, и она обратила на мистера Мура суровый взор:
— Разумеется, мистер… Мур, не так ли? Вообще-то я провела немало лет в Нью-Йорке, мистер Мур, и не всегда мне доставались приличные соседи. Так что сейчас, как мне кажется, я могу с уверенностью утверждать: нападение женщины на женщину в Сентрал-парке среди бела дня — отнюдь не частое событие. Быть может, кто-нибудь из полисменов здесь сможет это подтвердить? — И она мотнула головой на Айзексонов, которые, не зная, как им обходиться с этой дамой, все же не обрадовались такой этикетке.
— О! — воскликнул Люциус, доставая носовой платок, чтобы утереть выступившую на лбу испарину. — Я вряд ли… это…
— Не частое, — в итоге изрек Маркус — настолько уверенно, насколько вообще позволяли обстоятельства. — Но отнюдь не неслыханное, мэм.
— Вот как? — не удовлетворилась таким ответом миссис Кэди Стэнтон. — Мне бы хотелось примеров.
Во время этой небольшой пикировки мисс Говард отошла в угол вместе с мисс Бо и сеньорой Линарес — последняя принялась описывать художнице облик нападавшей. Видя, что разворачивающаяся дискуссия грозит оставить миссис Кэди Стэнтон в стороне от столь важного события, доктор позволил себе вмешаться в разговор:
— Если у вас имеется свободный день-другой, миссис Кэди Стэнтон, я с радостью представлю вам любое количество случаев жестоких нападений, совершенных женщинами.
Та развернулась к нему:
— Женщинами на женщин? — недоверчиво переспросила она.
— Женщинами на женщин, — подтвердил доктор с улыбкой, предупреждавшей, что он не шутит. — Дочерями на матерей, сестрами на сестер, соперницами, не поделившими объект страсти, друг на друга — и, разумеется, матерями на дочерей. — Он извлек портсигар. — Не возражаете, если я закурю? Быть может, составите мне компанию?
— Нет. Благодарю вас. Но вы можете курить. — Поразглядывав доктора еще минуту, миссис Кэди Стэнтон воздела палец, как раз когда он закуривал. — А ведь я слышала о вас, доктор. Читала некоторые ваши работы. Вы посвятили себя криминальной и детской психологии.
— Верно, — отозвался тот.
— Но ведь не женской психологии, — продолжала миссис Кэди Стэнтон. — Скажите мне, доктор, отчего ни один из исследователей разума не избрал своим предметом женщину?
— Забавно, что вы спрашиваете, — отозвался доктор. — Недавно я и сам задавался таким вопросом.
— Так позвольте я вам отвечу на него. — И, развернувшись в кресле так, чтобы видеть лицо собеседника, миссис Кэди Стэнтон приступила к самой настоящей лекции. — Психологи не изучают женское поведение, поскольку подавляющее их большинство — мужчины; а предприми они такое исследование, неизбежно обнаружили бы, что в основе всего поведения, вами описанного, лежит грубое порабощение и жестокость мужчин по отношению к женщинам. — Здесь ее глаза вновь сузились, однако на сей раз по-доброму. — Вы угодили недавно в серьезную передрягу, доктор Крайцлер. И я знаю, почему. Вы пытаетесь объяснять действия преступников, опираясь на их… как это вы называете… их «индивидуальный контекст». Однако люди не нуждаются в объяснении. Они считают, что вы всего лишь предоставляете оправдание.
— А как вы сами считаете, миссис Кэди Стэнтон? — спросил доктор, затягиваясь.
— Я считаю, что ни одна женщина не является в этот мир с желанием делать что-либо иное, кроме того, что назначила ей природа — а именно, творить и взращивать. Духовным озарением, священной силой созидания наделена каждая женщина по праву родоначальницы человечества. И если эта сила извращена, то можете быть уверены — где-то здесь приложил руку мужчина.
— Ваши слова звучат убедительно, — ответил доктор, — однако идеи, заложенные в них, я нахожу несколько… затруднительными. Разве женщины относятся к отдельному биологическому виду, неподвластному эмоциям, движущим другими людьми?
— Нет, они им подвластны, доктор. Вовсе нет. По сути, эмоции эти трогают их гораздо глубже. А также — порождающие их причины. Корни чего, я думаю, уходят намного глубже, чем даже такой образованный и прогрессивный человек, как вы, доктор, может себе представить.
— Вы полагаете?
Миссис Кэди Стэнтон кивнула, коснувшись при этом своих седых локонов жестом, свойственным обычным женщинам, но — что странно для дамы ее возраста и воззрений — нимало не смутившись мимолетным кокетством.
— Я согласна с некоторыми вашими работами, доктор. Фактически с большинством. Единственная ваша проблема, насколько я могу судить, заключается в том, что вы недостаточно развиваете понятие о своем контексте. — Она властным жестом возложила руки на трость. — Что вы думаете о влиянии пренатального периода на формирование личности?