– Какое же? – недоумевала Элеонор, – выпить ещё одно лекарство?
Таинственный юноша поднялся и направился к стене вестибюля, где находился уголок славы. Перед рядом окон стояли стол с кубками, выигранными учениками школы на спортивных и интеллектуальных соревнованиях, и шест с флагом Последней Надежды. Ничего не понимая, Пересы последовали за своим новоявленным благодетелем.
– Успокойтесь, прошу вас! – воскликнул Люциус, – не надо волноваться!
– И как мы отсюда выберемся, если не через окно? – Антуану уже не терпелось так поступить.
– Я предлагаю вам пройти сквозь стену, – произнёс юноша в чёрном.
Близнецы переглянулись. Судя по интонациям, он не шутил и говорил серьёзно.
– Вы совсем с ума сошли? – выпалил брат.
– Мы же не можем ходить сквозь стены! – продолжила сестра.
– А попробуйте, – настоял Люциус.
Антуан и Элеонор повернулись к небесно-голубому участку стены, перед которым не было никакой мебели. И пошли вперёд, отчего лишь врезались в холодный бетон.
– Вот видите? – брат обратился к Люциусу.
– Мы не можем ходить сквозь стены! – крича, повторила сестра, – мы вообще не маги!
Люциус слегка наклонил голову.
– Это ложь, – улыбнулся он.
– Нет, это вы лжёте! – завопила Элеонор.
– Нет, – спокойно возразил Люциус, – вы и сами знаете, что я прав. Вспомните, как вы играли в детстве. И как через стены ходили.
Брат и сестра напряжённо смотрели на незнакомца. Они вспомнили один случай из детства. Тот самый, который они давно забыли в надежде, что он навсегда останется в прошлом.
Им было три года. Или пять. Два маленьких весёлых «зайца», которые теперь остались лишь на фотографиях. Они подошли к стене детской – той самой, где перед началом учёбы в школе папа поставит письменный стол. И кто-то из близнецов сказал:
– Давай пройдём сквозь стену!
– А давай!
Брат и сестра разговаривали так, как будто это было совершенно обычное явление. Если не для всех, то для них – уж точно. Они прислонились к стене спиной. Закрыли глаза, представив, что пройдут через неё, как нож – сквозь масло…
И смогли пройти. Близнецы попали сквозь перегородку в соседний коридор, ударившись о перила у лестницы. И, несмотря на боль от ушиба в спинах, они оба были рады. Рады, что у них получилось.
В тот миг наверх поднялась мама.
– Что вы здесь делаете? – строго спросила она.
Дети переглянулись. Пусть эта магия будет их маленькой тайной.
– Играем, – ответил кто-то из детей.
Мама призадумалась.
– Но вы же видели, как мы не прошли сквозь стену! – в настоящем Антуан отрицал очевидное.
– А попробуйте сделать это как в детстве, – посоветовал Люциус, – спиной вперёд.
Брат Перес вздохнул.
– Ну всё, я сейчас через окно полезу! – кричал он, – даже если не смогу его открыть, то разобью кубком! Это всяко лучше, чем…
Люциус погрустнел от этих слов.
– Мне очень жаль, что вы упорно отказываетесь, –пожал плечами он.
– Да откуда вы вообще знаете о нашем детстве? – недовольно спросила Элеонор.
– Сейчас это не имеет значения, – ответил мужчина в чёрном, – конечно, вы можете уйти из школы, открыв или разбив окно, но зачем?
– Чтобы не использовать магию, – процедил сквозь зубы Антуан.
– А почему ты так не хочешь её использовать? – спокойным тоном спросил Люциус.
– Потому что… – брат замялся.
Ни он, ни его сестра никогда особо не верили речам д’Обстера, обличающим магов. Они всегда любили слушать истории Инес про людей, обладающих волшебными способностями. Они сочувствовали магам, которых невзлюбило общество. Но совсем другое дело – знать, что ты сам маг. В городе, где почти каждый человек ненавидит обладателей волшебства, и будто весь воздух вокруг пропитан этой ненавистью, легко почувствовать себя неправильным. Даже умные и образованные люди, даже все самые родные и близкие утверждали, что магия противоестественна, а те, кто ей владеет – ошибка природы. И близнецы Перес в это подспудно поверили. Они всячески хотели отдалиться от этой неправильности, забыть её как ночной кошмар – лишь бы не чувствовать той зияющей пустоты оттого, что им никогда не вписаться в мир людей. Ведь Антуан и Элеонор знали, что такое травля в школе. Знали, каково быть чужими, иными для других и боялись, как бы подобное чувство не преследовало их всю жизнь. Они хотели просто почувствовать себя нормальными. Достойными того же обращения и счастья, что и большинство людей вокруг. И потому больше не возвращались к своим весёлым детским играм с хождением сквозь стены. Потому и условились считать себя обычными людьми без магического дара – в конце концов, если его не применять, то отличаться от других ничем не будешь. Но прошло время, и самообман рухнул. Лопнул, словно мыльный пузырь. И дальше ничего не оставалось, кроме как признать правду. Или же сойти с ума от несоответствия реальности и представлений о ней.