– Кто мой? – Милана в этот момент все вспоминала и жалела девчушку на каблуках.
Она надеялась, что та хотя бы догадалась снять эту неудобную обувь для начала, хотя юбка у нее тоже мало подходила для лазания по скалам.
– Ну, – тот замялся. – Орлан. Понимаешь, мы с тобой знакомы были раньше несколько лет назад. И я понимаю, что нельзя тебе напоминать и вообще с тобой общаться мне нежелательно, ввиду таких изменений в жизни… Я не знал где ты, и все мы жили хорошо и спокойно эти годы. Но… Я не могу тебя забыть. – Закончил он свою тираду, замявшись.
Официантка принесла чай, прерывая беседу. Милана помотала головой, пытаясь понять хотя бы половину вываленного на нее содержимого.
– Прости, но я вообще ничего не поняла, – проговорила она, наливая себе чай. – Мы были с тобой знакомы?
Милана не стала отвечать про орлана, решив, что тот перепутал его с орлом.
Молодой человек кивнул, забирая вторую чашку с напитком.
– Да, мы дружили с тобой.
Литий не стал рассказывать о их связи в прошлом, надеясь, что со временем она сама вспомнит. Пока будет достаточно общих представлений для того чтобы хотя бы всколыхнуть какие-то воспоминания.
– И общались? – девушка отхлебнула напиток и скрючилась от кислятины во рту. – Орлан и я, человек, общались в прошлом? Правильно?
Литий наблюдал, как она схватила сахар и высыпала себе 2 пакетика в чай.
– Три пакетика, – сказал он. – Ты любишь, когда три. Малина кислая.
Девушка хмыкнула и поднесла напиток к губам. Отхлебнула. Улыбнувшись, она потянулась за третьим пакетиком.
– Совпадение, – пожала она плечами, раздумывая над тем, какой бы ему вопрос задать, который он мог знать. – Какой мой любимый цвет?
– Летом- белый, зимой – красный, – он откусил принесенную тортилью и корочка захрустела на его зубах.
Милана смотрела на него, силясь понять, пытается он ее разыграть или действительно правду говорит. Ее любимые цвета были оранжевый- летом и синий – зимой, но могли бы быть и белый с красным в прошлом.
Видя ее недоверие, молодой человек отложил тортилью, отпил немного напитка и продолжил:
– Ты не любишь спать у окна, потому что слишком восприимчивая и просыпаешься от первых утренних лучей солнца. Из еды ты предпочитаешь томатную пасту, отвергая другие соусы. В одежде ты предпочтешь короткому платью сарафан или брюки. Ты обожала смотреть вингбол и болела за «Natural», хотя они всегда продували всем, – Литий улыбался, вспоминая прошлое и рассказывая ей о нем. – Ты никогда не понимала для чего нужны маленькие собачки, когда есть большие.
– Я и сейчас не понимаю, – усмехнулась девушка, соглашаясь с последним высказыванием. – Большой пес и охраняет и защищает… А маленький? Пфф.
Она повторно изучающе посмотрела на молодого человека с пшеничными взлохмаченными волосами и озорной улыбкой. Милана отметила, что раньше не замечала таких больших веснушек на его лице, которые добавляли ему еще больше мальчишества к его образу.
– Хорошо, предположим мы с тобой общались ранее, потом что-то произошло и мне стерли память, верно?
Тот кивнул, не решаясь на данный момент рассказывать ей подробности. Достаточно того, что она начинала проникаться его рассказом. Он поселил в ней сомнения о ее прошлом, чего и требовалось на первоначальном этапе.
– Да, она должна была уже вернуться. Ее стирают на 2-3 года, чтобы не было так тяжело начинать новую жизнь. Но встретиться со всеми старыми друзьями и родителями ты сможешь не ранее, чем через еще 4 года.
Милана всплеснула руками, приближаясь к нему, насколько позволял стол, разделяющий их.
– У меня есть родители? – с удивлением спросила она.
Тот кивнул, наливая себе еще чая и подливая и ей в чашку.
– Ты ошибся дружок, у меня их нет, – горько проговорила Милана, откидывая салфетку, которыми протерла руки и резко встала.
Он заметил горечь в ее глазах и понял, что поспешил с подробностями.
– Они есть и любят тебя. И я даже готов их тебе показать.
Милана фыркнула и направилась к двери кафе, оставляя его в одиночестве.
– Глупая шутка. Я бы возможно могла бы поверить во все остальное, но не в это. Я сирота, – проговорила она, замирая у двери, а после, выходя за нее.
Она прекрасно помнила своих умерших родителей: отца, профессора естественных наук, и маму – домохозяйку, которые умерли из-за неизвестного вируса, распространившегося по городам в одночастье, и выкосившего около 10 процентов населения мира. Ее взяла к себе тетка Евлампия на попечительство, с которой она периодически созванивалась, поэтому быть такого не могло, чтобы все вдруг в один миг стало неправдой.