Теодор Холмс откашлялся:
– Доброе утро, леди и джентльмены. Рад приветствовать вас в Британской школе драматического искусства. Надеюсь, что время, проведенное в этих стенах, будет для вас плодотворным и счастливым. Мне нет необходимости напоминать, что каждый из вас прекрасно показал свои способности на отборочных турах. Наша школа считается лучшей в Англии. Это не значит, что каждый год мы выпускаем новых Оливье или Бернандотов. Но все актеры, закончившие нашу школу – профессионалы. Профессия актера – это девяносто процентов упорного труда, пять процентов таланта, а все остальное, к сожалению, – дело случая. Мы можем научить вас основным приемам вашей будущей работы, развить ваши способности, но насколько вы освоите, научитесь всему этому, зависит только от вас. В холле вы найдете большое и достаточно сложное расписание. Вы учитесь в спецгруппе, в расписании она выделена красным карандашом. Каждый кабинет, для удобства, отмечен различным цветом. И, наконец, я надеюсь, что вы оправдаете наши надежды. Мы отдадим вам все наши знания и силы. Нам предстоит тяжелейший и упорнейший труд, и я верю, что вы прекрасно со всем справитесь. Желаю вам удачи теперь и в будущем.
– О Боже! Этот урок по импровизации был полнейшим кошмаром! – Фрэнки стояла голая в центре раздевалки, вся раскрасневшаяся после душа.
Джина внимательно рассматривала ее. Стройные длинные ноги, тонкая талия, большая упругая грудь и прекрасная длинная шея. В ее плавных, грациозных движениях было что-то кошачье. Джина, никогда до этого не видевшая обнаженного тела, сейчас пристально смотрела на Фрэнки. В квартире, где она жила вместе с матерью, и в местной католической школе для девочек, нагота считалась грехом. Джина стала торопливо натягивать трусики и лифчик.
Фрэнки, тем временем, все еще обнаженная, с сигаретой «Лаки Страйк», кружила по комнате, развлекая присутствующих своими впечатлениями о преподавателях.
– Ну и зануда же этот Тео. Этому парню нужна хорошая встряска. Но, к сожалению, девочки, мы его не интересуем.
– Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? – удивленно поинтересовалась Бетина.
– А ты не знаешь? Тео – гомик. И я совсем не уверена, что этот голубой счастлив. Ну, теперь ты уловила?
Оглядев вопросительные лица девушек, Фрэнки поняла, что никто из них понятия не имеет, о чем идет речь.
– О'кей. Объясняю на пальцах. Теодор Холмс – многоуважаемый директор самой выдающейся академии драматического искусства Англии – ГОМОСЕКСУАЛИСТ. Другими словами, он предпочитает спать с мужчинами. Вот вам, мои невинные ягнятки, первые грязные сведения о нашей школе. И не пытайтесь соблазнять его своими женскими прелестями – с ним это не пройдет.
Джине ужасно не хотелось возвращаться домой, к матери, в их маленькую тесную квартирку. Поэтому она с удовольствием приняла предложение Фрэнки сходить куда-нибудь выпить кофе.
– И я с вами, – тут же сказала Бетина.
Не прошли они и нескольких метров, как Джина заметила на другой улице маленькое кафе.
– Мне один капуччино и побольше шоколада, а вам?
– Мне, пожалуй, то же самое.
– И мне тоже, – согласилась Джина.
– Замечательно. Три капуччино, пожалуйста, с двойной порцией – шоколада.
Фрэнки закурила.
– Интересно, каким ветром вас занесло на этот курс? По-моему у вас совершенно не артистический вид.
– Я просто хочу быть актрисой, – ответила Джина.
Фрэнки ухмыльнулась:
– Не думаю, что это достаточно веская причина. Вот я – другое дело. Единственная дочь знаменитого актера Англии, который навсегда оставил сцену и продал свою душу Голливуду. Теперь мой черед продолжить семейное дело. Мой отец – Даниель Дюваль, слышали о таком?
– Слышали о таком? – Бетина подскочила на стуле, чуть не опрокинув свой кофе. – Ведь он мой любимый актер, я каждый его фильм смотрела по пять раз. Влюбилась в него в шесть лет и мечтала выйти за него замуж. Он не собирается в ближайшее время тебя навестить?
– Бетина, выбрось из головы эту идею выйти за него замуж. Он уже трижды был женат, не считая моей матери. И к тому же, «тетушек» у меня больше, чем у тебя волос на голове. Я никогда не видела его, даже когда мы жили с ним вместе, а теперь, когда он так знаменит и занят, я не думаю, что он прилетит сюда специально для того, чтобы пригласить меня на обед. Но, если в следующем году мне удастся с ним встретиться, я буду очень счастлива, – Фрэнки закурила очередную сигарету.
– Так, – заключила она, – значит, вы не курите, малышки? Нет? А я дымлю с двенадцати лет, с тех пор, как стащила в магазине коробку со старушкой Синди. Кстати, мы до сих пор не выяснили, что здесь делает мисс Лонгпот или как вас там?