* * *
Он сидел на самом краешке кровати, уронив вялые ладони на колени, и эта поза вновь до боли напомнила Анжеле о дядюшке Майки.
Едва она остановилась на пороге, Стив вскинул голову, словно Анжела щелкнула кнопкой и привела его в действие. Вымылся, как и было велено.
- Готов, Стив?
Он кивнул и потянулся за курткой. То ли после утреннего представления настоятельницы Анжела стала ему ближе, то ли таблетки все же понадобились, но парень без возражений согласился сходить к врачу.
Анжела пыталась болтовней развеять страхи Стива всю дорогу до Уайтчепела<Один из беднейших районов лондонского Вест-Энда, расположен по соседству с фешенебельным Мейфэром.>, где находился кабинет доктора Голдберга. Вдвоем они возглавляли процессию, сестры Кармел и Алоиза плелись следом, и еще девять обитателей приюта тащились в хвосте.
- Обычно доктор сам к нам приходит, - рассказывала Анжела, - но если нужно осмотреть сразу несколько человек, то просит приходить к нему. Ты не против?
- Не-а.
В болтливости его определенно не обвинишь.
Дз-з-зык! Прохожие останавливались, глазея на разношерстную компанию. Дз-з-зык! Сестра Алоиза, нечасто вырывавшаяся за стены приюта, изумленно озиралась:
- Что это? Это что?
- Не обращайте внимания, сестра, - через плечо бросила Анжела.
Дз-з-зык, дз-з-зык - снова и снова дребезжали дверные колокольчики дешевых пабов. Анжела по опыту знала, что к Уайтчепелу добрую треть подопечных проглотят двери заманчивых заведений. Она и доктора Голдберга предупредила, чтобы ждал полдюжины пациентов, не больше. Оглянувшись, убедилась в своей правоте.
- Как вы думаете, можно попросить его взглянуть на мою ногу? Очень болит, - прошептала сестра Кармел.
- Конечно.
- А он не подумает, что я занимаю его время?
- О чем вы говорите, сестра. Доктор Голдберг уверен, что все вокруг занимают его время.
Добрый доктор значился вторым после Мэри Маргарет в списке ненавистных Анжеле персон - списке, к глубочайшему ее сожалению, растущем день ото дня. Сколько Анжела его знала, Голдберга буквально распирало от самодовольства. Выкачивая немалые средства из своей чистенькой, благовоспитанной клиентуры в Мейфэре, он не гнушался и приютскими крохами. Для Анжелы у него в запасе всегда были мерзкий взгляд и ухмылочка, кривая и многозначительная: "Для тебя, красотка, у меня кое-что найдется. Только мигни - и все у нас сладится". Мужчины не раз одаривали Анжелу такими ухмылками, и каждый считал, что он единственный в своем роде.
Она, конечно, боялась, но совсем чуть-чуть - в тот раз, когда едва не прошла весь путь до конца с Динни Мак-Гратом, в сарае за молодежным клубом. Анжеле шел шестнадцатый, и уверенность в своем великом предназначении мучительно боролась в ней со смутной тоской, поселившейся после первых месячных где-то внизу живота. Тетушка Брайди, разумеется, поняла все мгновенно и однажды, обнаружив на тумбочке в спальне Анжелы губную помаду, купила племяннице велосипед. Отпраздновав ее шестнадцатилетие, Динни без обиняков заявил, что не желает больше довольствоваться ручными средствами, а если Анжела не согласна, то он поищет утешение с другими. "Ты только посмотри, что со мною делается, - жалобно всхлипывал он. - Я ж дохну от страсти". Анжела вошла в его бедственное положение, что и привело к той самой сцене в сарае, когда был пройден почти весь путь. За секунду до превращения в женщину Анжела рванула из-под Динни на призыв тети Брайди: "Скорей, детка, сюда! У дяди Майки опять понос!" Динни выполнил угрозу и нашел другую подружку.
Со временем приступы физической тоски стали реже и терпимее; сразу после месячных ее еще бросало в жар, но это не шло ни в какое сравнение с юношеской лихорадкой. Главное, детка, убеждали Анжелу монашки, ни за что не поддаваться. Иначе войдешь во вкус и плохо закончишь. Видала собачек, для которых любая нога - предмет страсти? Вот что с тобой будет, если не перетерпишь. Сестра Кэтрин, позже оставившая монашескую стезю, горячо высказывалась в пользу мыла. Мол, кусочек "Люкса" творит чудеса. Ее собственные запасы "Люкса", очевидно, измылились вконец, но, как ни странно, для Анжелы совет оказался действенным.
Доктор Голдберг сдвинул вбок дверь-ширму, отделяющую приемную от собственно кабинета, и воззрился на пациентов, будто священник на прихожан перед исповедью. Высокий, костлявый человек с кустистыми бровями, он имел обыкновение складывать оттопыренные толстые губы в гримасу едва скрываемого отвращения. Что и проделал сейчас, после чего испустил вздох и махнул Анжеле - заводите.
- Добрый день, доктор Голдберг. Это Стив. Он у нас новенький, так что я привела его для первого осмотра... - Анжела запнулась и умолкла.
Доктор Голдберг, закрыв глаза, откинул голову с выражением невыносимого страдания на лице.
Когда он снова открыл глаза, Анжела перестала для него существовать.
- На вид здоров, - Голдберг прищурился на Стива. - Чего от меня надо?
Парень пожал плечами и оглянулся на Анжелу. Отвечать? Вроде как и нечего.
Доктор сверился с часами, опять выглянул за дверь - посчитать, сколько там осталось пациентов, - и со вздохом смертельно уставшего человека зашуршал бланками рецептов.
- Чего тебе, спрашиваю? Валиум сойдет? Соображай скорей, не тяни резину.
- Зачем? Мне... не надо. - Стив топтался на месте, недоуменно косясь на Анжелу.
Она неуверенно шагнула вперед:
- Его... м-м-м... осмотреть нужно, доктор. Так положено при поступлении, помните?
Доктор Голдберг неожиданно развеселился.
- Ха-ха-ха, - загоготал он, промокая глаза. - Прелестно. Осмотреть, значит, нужно? А кого не нужно? - Вернув на лицо приличествующую эскулапу серьезность, Голдберг черканул что-то на бланке. - Валиум так валиум. Держи, - он протянул рецепт Стиву. - Не глотай все сразу. Счеты с жизнью сведешь в другой раз. Следующий!
Понятно. На сей раз сестре Кармел консультация не светит - доктор не в настроении. Крайне редко, но он бывал приветлив с клиентами из приюта, вниманием и обходительностью едва ли не доводя их до слез. Однако гораздо чаще насмехался, развлекаясь за их счет. Но случались и такие дни, как сегодня, когда доктор Голдберг брезгливо морщился и скрипел зубами при виде очередного пациента. Не тот у него нынче настрой, чтобы сострадать стонам этого жалкого одноногого инвалида... откуда он там? Из Уэльса? Плевать. Ясно, что из какой-нибудь дыры. Голдберг оборвал хныканье калеки о том, какая у него бывает острая - или, скорее, тупая - боль в культе, когда он...
- Промедол?
- Да, док, спасибо. - "Уэльс" уковылял за ширму.
- Вы еще здесь?
Анжела вспыхнула, как от оплеухи.
- Доктор Голдберг, правила приюта вам известны. Я вынуждена настаивать, чтобы вы все-таки осмотрели Стива. Пожалуйста, - добавила она, ненавидя себя за этот просительный тон. Без Голд-берга никуда, а подхалимаж он ценит.
- Святые небеса, - процедил доктор. - Ладно, раздевайся, парень. - Он повел бровью в сторону Анжелы. - Желаете присутствовать, сестра?
Подбодрив Стива улыбкой, Анжела выскользнула в приемную, где была встречена вопросительным взглядом Кармел. За ширмой началась знакомая процедура обращения пациента:
- Ну ты, атеист хренов, слушай сюда: если Бог на свете есть, то это Я! Наклонись.
- Ой... - шепнула Кармел. - Он сегодня не в настроении. Наверное, мне не стоит беспокоить его своей ногой.
- Мудрое решение, сестра, - согласилась Анжела.
Остальные подопечные терпеливо ждали, раскачиваясь на стульях и изучая закопченный табачным дымом потолок. Внезапно из кабинета понеслись звуки, далекие от привычных, - вопль, глухой удар и, наконец, рев доктора Голдберга. Через миг выскочил Стив в расстегнутых штанах, которые он лихорадочно пытался застегнуть на ходу. Лицо его приобрело оттенок смородинового варенья. Яростно фыркнув, парень мотнул бритой головой и вылетел на улицу. В приемную вывалился доктор Голдберг.