Что же ей предпринять? Ведь надо же сделать что-нибудь…
Из-за двери слышится детский визг и взрослые назидания — это Алина не ко времени разыгралась, няня грозно покрикивает на нее, пытаясь прекратить неуемные детские шалости. Сегодня Настя опять должна везти дочку к Игорю Ильичу, прямо после президентского эфира…
Неужели ей вновь придется отдать собственное дитя?
Антону повезло, хотя в деталях он ничего не планировал.
Когда Протасов подъехал в «Останкино», автомобиль его бывшего шефа уже стоял на парковке.
Он должен что-то сделать, должен…
Антон толкнул рукой машину — она отозвалась глухим кряхтеньем, это сработала сигнализация. Может быть, испортить рулевое или сделать так, чтобы отказали тормоза? Но он неважно разбирается в технике, а дело требует срочных действий…
Протасов задумался. А что, если на перекрестке его машина вылетит навстречу автомобилю Цыбалина и влепится ему со всей дури в бочину? Увы, в этом случае результат не гарантирован, ведь этот тип ездит на заднем сиденье, прилежно пристегивается ремнями, и в его авто наверняка есть боковая подушка безопасности.
К тому же до эфира остается всего пять часов тридцать минут. Вряд ли Цыбалин отправится домой так рано…
Антон прошел мимо охранника, приветственно мотнув головой.
Он должен что-то сделать, должен…
Жаль, пистолета у него нет. Или взрывчатки. Черт, привозил же он гранату из Чечни, хранил на антресолях целый год, пока жена, отыскав ее, не устроила грандиозный скандал — мол, опасно, дети найдут, подсудное дело… Дура!
Он впервые подумал о жене со злой яростью.
Ничего не замечая вокруг и не отвечая на приветствия сотрудников, Антон вошел в свой кабинет. Включил компьютер.
Нет, он сейчас не в состоянии работать — ведь он должен немедленно что-то сделать…
Выключив компьютер, задумчиво подошел к окну.
Пять часов до эфира…
Скоро съемочная бригада отправится в президентскую резиденцию в Ново-Огарево.
Четыре сорок до эфира…
Антон зашел в буфет, выпил рюмку коньяку и застыл, изучая геометрию влажных разводов на столе.
Да, он должен немедленно что-то сделать, иначе будет поздно.
Четыре часа десять минут до эфира…
Протасов вошел в эфирную зону. Охранник его знал и потому пропустил без звука, даже металлоискатель не звякнул — ведь у Антона с собой ничего такого не было.
Зашел в курилку с сигаретой в руке. Да, он должен что-то сделать…
Три часа сорок семь минут…
Наверное, Настя сейчас готовится, подбирает грим и одежду, изучает вопросы, сочиняет подводки.
Вспомнив ее небесные, ангельские глаза, ее волосы, разметавшиеся по подушке, он счастливо зажмурился. Он должен это сделать — ради нее.
Три часа тридцать восемь минут.
Протасов пошел мимо кабинета Цыбалина — секретарша бойко стучала по клавишам. Судя по распекающему баритону, слышимому в приемной, ее шеф находился у себя…
Выйдет же он когда-нибудь оттуда, хотя бы в туалет… Три часа шестнадцать минут до эфира.
Протасов заглянул в редакторскую. Девушки расцвели приветственными улыбками.
— Привет, Антон, ты что такой хмурый?
Он сказал, что ему срочно нужен офисный нож для резки бумаги, у вас, кажется, такой есть?
— Есть, — ответили ему.
Три ноль три до эфира.
Протасов толкнул дверь мужского туалета. Коньяк весело пузырился в мозгу, играя в пинг-понг обрывками сумбурных мыслей.
Было весело и как-то легко. Он решился.
Этот тип когда-нибудь выйдет в туалет, а он его дождется.
Потому что он должен это сделать!
Два двадцать две до эфира.
Он уже устал вздрагивать от хлопков туалетной двери, грохота спускаемой воды и гула сушилки для рук. Устал ловить на себе удивленные, настороженные взгляды. Устал отвечать на приветствия — его здесь многие знали, он с многими работал.
Ему хотелось сбежать отсюда, но воспоминание о ее взгляде прочнее стального каната удерживало его на посту.
И еще его держала мысль: ведь он должен это сделать! Должен…
Два шестнадцать до эфира.
Он не обдумывал детали предстоящего поступка — это ни к чему, как только он его встретит, все решится само собой. Ее воображаемый взгляд подскажет ему, что делать.
Ведь он должен это сделать! Должен…
Час пятьдесят девять до эфира.
Кажется, он узнал хозяина этих грузных шагов еще до того, как тот приблизился к двери.
Сунул руку в карман… Напрягся, сохраняя на лице доброжелательное выражение.