— Это, конечно, не исключено, — слушая его, кивал головой собеседник. — Но все-таки попробовать могли бы. Мне кажется, вы ей тоже симпатичны.
В Савинове опять вспыхнуло раздражение.
— Так что там с вашим приятелем? — уклоняясь от дальнейшего разговора на женскую тему, спросил он у Принца. — С этим вашим неудачником?
— С моим знакомцем?.. Я отказался ему помочь.
— Вы отказались ему помочь?
— Ну да. Повторяю, помогать хочется тем, в ком еще теплится жизнь. А покойникам — зачем? Нужно хотеть, желать все изменить. Страдать оттого, что все случилось так, а не иначе. Более того — знать, чего ты хочешь. — Он остановил взгляд на Дмитрии Павловиче. — Вот вам бы я помог…
— Мне?!
— Да, именно вам, Дмитрий Павлович.
— И каким же это образом?
— О, этих образов бесконечное количество. Кому что нужно.
Разговор неожиданно стал забавлять Савинова. Он просто развеселил его!
— И как же вы можете помочь мне?
— Что касается всей жизни или одного сегодняшнего дня? Ночи?
Савинов, которого уже готов был разобрать недобрый смех, только недоуменно покачал головой:
— Всей жизни? Да Бог с ней, со всей-то жизнью! Пусть будет сегодняшний день. Ночь… Слабо?
— Отчего же слабо? Очень даже возможно. Только все будет зависеть от вас.
— Как это?
— Видите ли, помочь человеку можно только в том случае, если он сам хочет помочь себе. Если он готов на поступок. Совершите этот поступок, и пройдете в дамки. На всю ли жизнь или хотя бы на один день. — Он как-то сладко улыбнулся. — На одну ночь.
— Что же я должен сделать?
— Подумайте, пораскиньте мозгами. А когда решите — делайте и совершайте. Успех я вам обещаю. — Принц взглянул на часы. — Ого! Без пяти десять… Наверное, я покину вас, Дмитрий Павлович. Мне пора: дела. — Принц сполз с табурета. — Вашу руку, уважаемый.
Они обменялись рукопожатием. Ладонь у Принца была горячая, кисть сильная и цепкая, точно всю жизнь он тренировал руки, лазая по скалам.
— После портвейна за руль — не боитесь? — почти с вызовом спросил Дмитрий Павлович.
— Я ничего не боюсь! — беззаботно откликнулся тот.
Сдаваясь, Савинов покачал головой. Что ж, красиво жить не запретишь.
— Может быть, еще увидимся, — сказал на прощание Принц. — И если вы оправдаете мои надежды и свои желания, то очень скоро!
«Его надежды и мои желания, — усмехнулся про себя Савинов. — Катись, любезный. Скатертью дорога!».
Еще через минуту машина Принца завелась, тронулась с места и исчезла. Дмитрий Павлович огляделся. Многие разглядывали его, недавнего собеседника этакого франта, все еще с любопытством. Он взял свой стакан и направился к дальнему столику. Уже оттуда Савинов смотрел на пустеющий зал, на Полину. А едва прикрыл глаза, тотчас стал тонуть в мутном потоке забытья.
Когда Савинов открыл глаза, то в первое мгновение подумал, что он один в этом кафе, что его просто-напросто тут забыли. Но тотчас услышал слабый гул нескольких голосов в противоположном углу. Там еще кто-то ерепенился, балагурил. Значит, он заснул? Наверное, этот скандалист и разбудил его.
Заснул, точно старик выпивоха!
«Как быстро улетучиваются дни, — неожиданно для самого себя подумал он, — пробегают недели, месяцы, годы. — Дмитрий Павлович устало обвел взглядом забегаловку, вздохнул и сразу почувствовал во рту кислый привкус вина. — Позади — бессмысленная жизнь, впереди — прозябание, жалкая старость, смерть. Впору взять и намылить веревку. Правда, сил для этого не хватит. Так и придется тащить лямку до бесславного конца. Или крест…».
Господи, точно за него говорил кто-то! Там, внутри. В самом сердце. И тут же он вспомнил о Принце. Это были его слова — незнакомца из большого черного автомобиля. Только был он на самом деле или все это ему приснилось?
Дмитрий Павлович допил вино. А когда поставил стакан, то увидел стоявшую рядом Полину.
— Мы закрываемся, — негромко сказала она.
Не говоря ни слова, он разглядывал ее лицо — сейчас как-то совсем иначе, чем раньше. Оно было очень милым, приветливым, с рассыпанными по носу и щекам конопушками.