Ладно, что есть, то есть. Другой я уже не стану. Алиса, к сожалению, тоже…
Пора в студию. Я благодарю Наташу (словами – за прическу, рукой – за поддержку) и направляюсь к двери, когда Алиса, игнорируя заботливые руки Ирины Станиславовны, наносящей последний штрих, поворачивает ко мне свою красивую головку:
– Знаешь, кто еще заявлен в твоей номинации? Глеб Кораблев и Татьяна Корниенко.
Я замираю. Наступает минутная пауза, только говорит работающий телевизор. Кто-то из гримерш тихонько свистит. Я бы тоже присвистнула, да не умею. Потому что слова тут не особенно уместны: ах, и Глеб Кораблев тоже…
Все ясно. Она ведь могла бы сразу мне это сказать, но удовольствие нужно растянуть до максимума! Против лома нет приема, а Кораблев – это даже не лом, а градобойная машина. В смысле популярности и профессионализма. Таня Корниенко, ведущая ток-шоу для подростков, – славная девчонка, но никак не соперница, нет… А Глеб абсолютно объективно лишает нас обеих шансов на победу, по определению, так сказать.
Нужно что-то произнести. «Фраза на уход», как говорят в театре. И вот она найдена:
– Да ладно. Главное не победа!
Алиса одобряет кивком мои натужные «веселье и находчивость»:
– Конечно! – и улыбается. Дело в том, что у нее в активе две высшие профессиональные награды.
Мне хочется усилить произведенное обманчивое впечатление:
– Да, кстати, забыла спросить: а тебя в этом году номинировали?
– Ну что ты, не три же года подряд, – откровенно снисходительно произносит грандесса. – Я веду церемонию награждения.
В переводе это обозначает: «Я вне конкуренции». И это правда, черт возьми…
Глава 2
«Не надо бороться за любовь…»
Все, забыть про уязвленное самолюбие, Алису, проблемы, про все на свете: я – в кадре. Сижу в удобном широком кресле, передо мной низкий столик, украшенный цветами. За спиной – журчащая стекающей по стеклу водой прелестная инсталляция – выдумка нашего дизайнера. Эта «текучая» стена очень успокаивает, с ней как будто легче дышится. Чуть в стороне – монитор, на котором сейчас транслируются фрагменты из фильмов с участием пожилого актера: сегодня он мой гость в студии. В микрофоне за ухом шелестит голос режиссера, дающий последние установки, я что-то отвечаю. Это так привычно, что уже не инструктаж, а ритуал.
Время от времени взглядываю на мониторчик, освежаю в памяти старые кинофильмы: это хорошие фильмы, есть среди них даже шедевры отечественной киноклассики. Я действительно рада: предчувствую, что старичок-актер, народный артист еще Советского Союза, – приятный интеллигентный собеседник. Ходит медленно, говорит негромко, наверное, немного приболел. А может, просто старенький. Сколько ему? Лет восемьдесят? По-моему, я его молодым в кино никогда и не видела. Ладно, придется настроиться на ностальгию…
Я привычно строю прогнозы перед эфиром: как, в какой тональности пройдет беседа. И так радуюсь, когда ошибаюсь! Иногда самые скромные, замкнутые на вид люди поражают остроумием, а признанные краснобаи – искренностью, которой от них никто и не ждал. Любой человек для меня – сюрприз. Или мне везло до сих пор?
Сейчас пойдет «подводка», камера зафиксирована на мне. А в это время на второе кресло не без помощи сопровождающей его девушки усаживается пожилой актер. И когда он готов, я поворачиваюсь к нему и произношу:
– Давайте поприветствуем Николая Пантюхова, народного артиста Советского Союза, народного артиста, которого любят и знают в нашей стране, наверное, все. Взрослые помнят его замечательные роли в фильмах, ставших классикой отечественного кино, а дети смотрят мультики, в которых самые добрые, самые сказочные персонажи говорят голосом Николая Петровича. Здравствуйте, дорогой Николай Петрович…
Николай Петрович здоровается и смотрит на меня небольшими, кроткими, но весьма проницательными глазками. Интересно, что он сейчас думает обо мне? Это, конечно, выяснится исподволь в ходе беседы, но первое впечатление, которое мы производим на незнакомого человека, как правило, оказывается верным. Но не будешь же спрашивать об этом…
Между прочим, когда эфир закончился, мне рассказали, что редактриса откомментировала мою беседу с Пантюховым примерно в таких выражениях: «Ну дает Маргарита! Спорю, что она о нем узнала только сегодня, а так подает, будто он ей в детстве сказки лично рассказывал!»