Дима посигналил, ворота открылись, и мы въехали внутрь.
Было странно видеть этот дом посреди дремучего леса, он был здесь, словно бельмо на глазу.
- Дмитрий, привет, - вышел из дома, натягивая спадающие
штаны, худощавый мужчина среднего возраста, - о, какая
цыпочка с тобой! Сразу видно, опасная женщина.
- Это почему? – возмутилась я.
- У тебя глаза бешеной кошки, - улыбнулся он.
- Ты даже представить себе не можешь, какой от неё урон обществу, - хохотнул Дима, - бешеная кошка – это ещё невинно. Она только что соперницу, на её законного мужа покушающуюся, в ящике морга заперла.
- Зачем? – оторопел лесник, и тут до него дошла двусмысленность фразы, - в каком смысле?
- Не в прямом! – расхохоталась я, - измазала зелёнкой, замотала в бинты мумией, и в ящик засунула. Специально глаза не заматывала, пусть повизжит от ужаса, когда очнётся от хлороформа.
- Точно, не в себе! – протянул ошарашенный лесник, - а ко мне зачем?
- Я веду расследование, - важно заявила я, и мне показалось, что лесник содрогнулся, услышав это.
- Иваныч, скажи-ка нам, ты тут ничего в округе подозрительного не видел? – спросил Дима.
- А чего подозрительного? – пожал плечами лесник, - я только на выстрелы реагирую, лицензию спрашиваю, капканы убираю, деревенскими жителями поставленные...
- Ты здесь выстрелы слышал? Недавно тут человека убили, - сказал Дима, и Иваныч отшатнулся.
- Прелестную шатеночку с синими глазами? – спросил он охрипшим голосом.
- Нет, блондинку с синими глазами, - сказал Дима, - а что за шатенка? Давай, рассказывай, что ты тут видел.
- Пошли в дом, - и он пошёл вперёд, а мы за ним.
Я спинным мозгом чувствовала, сейчас мы что-то узнаем, что-то, весьма интересное.
Иваныч провёл нас в дом, довольно просторный, отделанный изнутри под дерево, и от того очень уютный. Но только тут царил какой-то странный, пряный запах.
Кивнул на стулья возле стола, а сам налил нам по чашке чая, и вынул банку варенья.
- Угощайтесь, - сказал он, а я нюхнула то, что сначала приняла за чай.
Это был какой-то пряный настой, и я уловила запах
смородины, мяты, липы, и ещё нотки каких-то разнообразных трав.
- Это вкусно, попробуйте, - сказал Иваныч, глядя на меня, а Дима усмехнулся.
- Пей, пей, козлёночком станешь! – хохотнул он, и демонстративно отодвинул от себя чашку, а я, не желая обижать хозяина, сделала большой глоток.
Потом я, правда, пожалела об этом.
Я так и сидела, надув щёки, как бурундук, не в силах проглотить эту гадость.
- И как вам? – участливо спросил лесник, а я, собравшись духом, проглотила напиток.
- Замечательно! – выдохнула я, икнула, к горлу подкатил спазм тошноты, и я, пулей вылетев из дома, перегнулась через перила.
Завтрак выскочил из моего желудка тем же путём, каким попал в него, и я жадно вдохнула свежий воздух.
Вернувшись в дом, я села на стул, и с опаской покосилась на чашку.
- Очень вкусно! – с энтузиазмом воскликнула я.
- Как-то не вяжется непредсказуемость с тактом и интеллигентностью! – хмыкнул Иваныч, а Дима ухмыльнулся.
- Милая, что с тобой? – иезуитски спросил он.
- Токсикоз замучил! – бросила я на него строгий взгляд, - и, судя по тому, что мучает он меня в особо жёсткой форме, виновник токсикоза – ты.
- Ух ты! – он не сводил с меня наглого взгляда.
- Уймитесь, братцы, - вздохнул Иваныч, забрал травяной настой, и поставил нам обычный чай, - чего вы цапаетесь? И мне вообще непонятны ваши взаимоотношения. Вы, - посмотрел он на меня, - вроде замужем.
- Замужем, - кивнула я, - но мне штамп в паспорте не мешает наслаждаться жизнью. Слушайте, что вы насыпали в тот чай?
- Сушёную калину, - вместо Иваныча ответил Дима, - знахарь доморощенный!
- Калина вроде приятно пахнет, - озадаченно протянула я, - а это по запаху больше похоже на отходы жизнедеятельности кошек.
- Потому что она пропаренная, - пояснил Дима, - сначала сушёная тепловой обработкой, а потом ещё и заваренная.
- Гадость! – вынесла я вердикт, и хлебнула нормального чая.
- Что ты там хотел рассказать? – напомнил Дима.
- Вообще, тут много странного последнее время твориться, - пробормотал Иваныч, хрустнув пальцами, - машины постоянно дорогие гоняют. А началось всё с той девчонки светловолосой.
- Светловолосой? – подскочила я, - а как она выглядела? Можно поподробнее?
- Красивая, - пожал плечами лесник, - смазливая.
- Так красивая или смазливая? – уточнила я.
- Больше смазливая, - ответил Иваныч, - я сначала решил, что она просто тут катается...
Девушка в голубой шапочке, с распущенными, светлыми волосами, и прозрачными, голубыми глазами появилась внезапно. На белых лыжах, и в голубом комбинезончике.
Раньше Иваныч её не видел, но решил, что девушка просто
надумала позаниматься спортом, и встала на лыжи.
Но почти сразу он заметил, что ездит девушка по одной и той же траектории, и, опять же, подумал, что она просто педантичная.
Но, пока не увидел, куда лыжня ведёт...
- К катакомбам? – уточнила я.
- Точно, - кивнул лесник, - эти чёртовы подземелья здесь со
времён усадьбы, бывший князь постарался, когда от крестьян убегал. Революция, всё такое, а, когда крестьяне пришли, чтобы ограбить его, а в усадьбе тю-тю. Пусто. Вывез все ценности за один день, и сам исчез. Крестьяне обозлились, и подпалили усадьбу, дотла сгорела, а потом на этом месте посёлок вырос.
- Наверное, на том месте, где находится мой дом, был один из ходов из усадьбы в подземелье, - вздохнула я, - иначе откуда эта система ответвлений под моим погребом? Кстати, милый, - посмотрела я на Диму, - откуда ты узнал, что мы через эти ответвления выберемся?
- Оттуда, сладкий мой, - ухмыльнулся Дима, - я прекрасно знал, что на месте посёлка была усадьба князя Воронцовского, про подземелья не слышал, но, когда мы там оказались, сразу понял, что где-то есть выход. Сделал кое-какие математические расчёты в уме, и готово. Тем более, я помнил, что Федор тебе проходы в погребе заделывал.
- Смотрю, ты чересчур умный, - буркнула я, - почему не сказал мне, что был князь?
- А зачем? – пожал плечами Дима, - князь давно умер, зачем прах бедолаги тревожить? А ты способна потревожить даже покойника! Одного сегодня уже напугала своим визгом. Надолго запомнит сумасшедшую девицу, по моргам шляющуюся.
- Сейчас я тебе тресну! – пообещала я, - ни слова не слышу без подкола! Во всяком случае, от тебя! Невозможный тип!
- Я знаю, - кивнул он, - мы с тобой: два сапога – пара. Иваныч, рассказывай дальше.
- Да дело в том, что, когда усадьбу спалили, и все ходы замуровали, или почти все, один всё-таки решили оставить на всякий случай. Я тогда уже работал, сторожил посёлок, тут раньше не было сильно богатых, в основном богема, а они вели разгульный образ жизни, и вооружённой охраной не озадачивались, как сейчас. Так вот, туда, вниз, что-то привезли, я сам видел. Руководили этим две женщины. Довольно молодые, лет тридцать, одна яркая брюнетка, Марго её называли рабочие, которые что-то таскали. Я так понял, что она всем руководила, но главной была другая. Марго эта с ней постоянно шепталась. Только Маргарита добрая была, у
неё в глазах ужас стоял, а другая – холодная, как ледышка.
- Вы что, близко туда подходили? – не поверила я своим ушам, - да вы даже представить себе не можете, что там за кошмар!
- Я за ними в бинокль наблюдал, у меня их два, морской,
« Цейсовский », и полевой, - сказал лесник, - а потом в местном магазине встретил. Марго очень красивая, тёмненькая, а другая всё время молчит. Блондинка, глаза голубые, но какие-то безразличные.
- А потом? – в нетерпении воскликнула я.
- А потом ни слуху, ни духу. Правда, они ещё раз приезжали, снесли туда какие-то коробки, и всё. Марго в тот раз я не видел, только блондинку. Заперли подземелья, и молчок. А я думаю, наверное, какие-то разработки там спрятали, в советском союзе полно засекреченных материалов было.