Он примолк, а у меня от ужаса волосы на голове зашевелились.
- Дим, - как-то жалобно протянула я.
- Не бойся, - кивнул он, - не думаю, что тут власти замешаны, хотя политическая сторона меня тоже не радует. Это явно делалось частным лицом. Власти не такие идиоты, чтобы под жилым посёлком устраивать вакханалию. А если кто из жильцов проберётся?
- Это, да, - я слегка дух перевела.
- Слушайте дальше, - воскликнул Иваныч, и продолжил своё повествование.
Звонок раздался около пяти утра. Иваныч, ошарашенный и сонный, тут же услышал собачий лай, и вышел на крыльцо.
- Кто там? – крикнул он в темноту, но никто не ответил, а его собака продолжала надрываться.
Лесник насторожился. Мало ли, кто там мог быть, и осторожно подошёл к воротам.
- Кто там? – ещё раз спросил он, но ответом послужил тихий стон, а потом нежный, женский голосок:
- Помогите! Пожалуйста! А то она меня убьёт! Я не знаю, куда здесь бежать, - и лесник распахнул дверь.
Он, конечно, подумал, что за дверью могли быть бандиты, которые держали эту девушку на мушке, или она сама была сообщницей. Но, в тоже время, девушка могла и не врать, и, если он ей не поверит, её убьют, и лишь поэтому он открыл дверь.
На снегу, привалившись спиной к забору, полулежала девушка с тёмными, спутанными волосами.
Из одежды на ней была красная водолазка, грязная и порванная, чёрные джинсы, и тёмные сапожки.
- Что с вами? – спросил лесник, поднимая девушку, - что произошло?
- Меня убить хотят, - размазывая слёзы с грязью по лицу, сдавленно проговорила девушка, - пожалуйста, помогите. У вас телефон есть? Я хочу отцу позвонить.
- Пойдёмте, - он провёл девушку в дом, усадил на диван, и принёс плед и чай.
Девушка была очень напугана, и тряслась от холода.
Пока Иваныч заваривал для неё чай, он услышал обрывок разговора, который вела девушка с отцом.
- Она сумасшедшая! – плакала девушка в трубку, - папа, она
мне сказала, что она моя сестра, и что хочет отомстить мне. Что я сделала? За что мне мстить? Приезжай скорее, и забери меня отсюда, а то она уже ножом размахивала.
Потом девушка, напившись чаю, уснула. Иваныч тоже отправился спать, но через пятнадцать минут проснулся от грохота. Он спустился вниз, и увидел, что девушки нет.
Дверь открыта, собака застрелена, а по тропе, к воротам,
тянется кровяной след.
Испугавшись, лесник выскочил на улицу, но ничего и никого не увидел. Стояла метель, и, если какие следы и были, то снег их умело запорошил.
Не успел Иваныч закрыть ворота, как его ослепили фары, и рядом затормозили три здоровенных внедорожника.
Из одного выскочили двое мужчин в тёмных, длинных пальто, и кинулись к леснику.
- Где моя дочь? – резко спросил один из них, - где Даша?
- Её нет, - ответил лесник, - она уснула на диване, а я ушёл спать. Услышал грохот, вот, вышел, ворота открыты, кровь на снегу, собаку мою пристрелили, а девушки нет.
- Мракобесие! – выругался мужчина, - скорее, Матвей, а то она её убьёт! Ну, я ей, суке, устрою! На Дашу руку подняла! – он сиганул в джип, и машины укатили.
Иваныч замолчал, я сидела, не дыша, глядя на него во все глаза. Лесник поёжился.
- Не знаю, что там произошло, - сказал он, - но я выстрелы услышал. А потом вот, сообщили, что девушку убили.
- Её вы видели? – вынула я фото Виры, - на лыжах.
- Нет, это не она.
Мы с Димой переглянулись. А я растерялась.
- Вы уверены? – уточнила я, - ведь именно её убили. Более того, у неё в кармане была предсмертная записка, будто она добровольно из жизни уходит. Только как можно уйти добровольно из жизни, когда тебе в печень нож сунули, а в голову пулю выпустили?
- Да уж, - как всегда, ухмыльнулся Дима, - с такими факторами о суициде думать как-то не того. Тем более, у неё в лёгких туберкулёз развивался на плохой стадии. Что-то тут не так. Мешанина какая-то.
- А поподробнее, как выглядела та блондинка на лыжах? –
спросила я, глядя на лесника.
- Да трудно сказать, - вздохнул Иваныч, - я видел её издалека, и то, всего пару раз. Бело-голубой комбинезон, белые лыжи, светлые волосы развиваются, голубая шапочка.
- Оделась так, словно хотела остаться незамеченной, - вздохнула я, - зимой только в белое и маскироваться, сливаться с окружающим пейзажем.
- Промелькнула девушка между сосен, и с тех пор я её больше не видел, - сказал Иваныч, - кстати, на лыжах она стояла очень уверенно, и ехала тоже очень быстро. Ничуть не хуже вас, - посмотрел он на меня, - даже, наверное, лучше.
- Ясно, - кивнула я, - только какова роль этой девушки тут, я пока не понимаю... Ну, типчик! Хорошие у тебя, Дим, знакомства!
- Я, когда контракты заключаю, аморальность своих партнёров
по бизнесу не проверяю! – огрызнулся Дима.
- А следовало бы! – огрызнулась я, и вздохнула, - ладно, пожалуй, всё. Сейчас будем этого негодяя трясти! – и я закашлялась.
- Заболели? – участливо спросил лесник.
- Похоже на то, - кивнула я.
- Подождите минутку, - он вышел из комнаты, а я удивилась.
- Куда это он?
- Думаю, за сбором, - ответил Дима, - он не просто траву заваривает, а с умом. И собирает её с умом.
- Мне поневоле вспоминается кричащая мандрагора, - улыбнулась я.
- Не знаю, кричит ли она в самом деле, но траву нужно знать, когда собирать, - пояснил Дима, - каждый вид травы собирают в разное время дня, и в разное время роста. Иначе они теряют свою лекарственную силу. Иваныч умный мужик, только вот пареной калиной он зря всех подряд потчует. Я тоже бросился с унитазом целоваться, когда первый раз хлебнул.
- Держите, - вошёл лесник, и протянул мне два бумажных пакета, - заварите, и пейте два раза в день. А вот этот, - дал он мне ещё один пакет, - заварите на стакан воды, и выпейте разом на ночь. А то на литр. Сразу вся простуда пройдёт. И запах у трав нормальный.
- Спасибо, - я убрала траву в сумку, - сколько я вам должна?
- Не надо ничего, - он махнул рукой.
- Вы же её собирали! – воскликнула я, и вынула купюру, - этого хватит?
- Обидеть меня хотите? – насупился Иваныч, а Дима взял меня за руку.
- Он не возьмёт, пошли, - и я убрала деньги.
- Я на чужих болезнях не наживаюсь, - мрачно сказал лесник, -
у меня тут хозяйство есть, огород, лес, всего хватает. А травы я собираю, чтобы просто людям помочь.
- Извините, - вздохнула я, - не хотела вас обидеть. Похоже, вы хороший человек.
- Ладно уж, - махнул он рукой, и проводил нас до ворот.
- Странный тип, - вздохнула я, - но хороший.
- Все хорошие – странные, - улыбнулся Дима, - но Иваныч
душевный человек.
- Поехали к Лазуретову! – свирепо заявила я, и Дима повернул ключ в зажигании.
Свою машину я оставила у посёлка, решив не заморачиваться, и Дима поехал в офис Лазуретова.
Пока мы ехали, я успела по телефону поругаться с начальником типографии, который позвонил мне, и сказал, что для книг случайно перепутали бумагу.
- Вы там что, спятили? – кричала я в трубку, - как вы могли матовую мелованную перепутать с офсетной? И много распечатали?
- Немного, - вздохнул сотрудник, - мы начали с офсетной, и вовремя спохватились.
- Хорошо, хоть на дорогой не успели пропечатать! – рявкнула я, облегчённо переводя дух, - сколько там экземпляров будет?
- На офсетной сто штук.
- Всего лишь? – обрадовалась я, - вы их допечатывайте, а я договорюсь с заказчиком. Какую-нибудь пиар – акцию придумаем, - и я отключилась.
- Проблемы? – улыбнулся Дима.
- У меня всё время что-то происходит, - хмыкнула я, и закурила сигарету, - я сейчас Максу позвоню, а то мало ли, вдруг он нас пристрелить захочет, - и я вынула мобильный.
- Он же дезорганизован, - напомнил Дима.
- Блин, не вовремя, - я прикусила губу, подумала, и сказала, -