- Я думала, - тихо сказала Таня, - что вы втроём этим занимаетесь, - кивнула она Александрине, - семьи разбиваете. Ты, Вирка, и Марфа Иванчук. Я мстила за родителей, - и она заплакала.
- Марфа Иванчук знала, чем занимается Вира, - сказала я, - но она лично к этому руку не прикладывала. Бедная женщина встала на воровской путь, когда в автокатастрофе погибли её горячо любимые муж и дочь. Вира походила на её покойную дочь, и она, как могла, пыталась вразумить девушку. Но не получилось. Пока ты следила за Вирой, она похитила Дашу, увезла в катакомбы, собираясь заморить её там голодом. Но
тут обо всём узнаёте вы, - кивнула я Арине.
- Я следила, чтобы там всё было в сохранности, - сказала она, - приезжала, контролировала. И вот, когда я приехала предпоследний раз, то увидела её, - кивнула Арина на Дашу, - меня чуть кондрашка не хватил, когда я узнала девчонку. Ведь, если с ней что-нибудь случится, то этот, - бросила она взгляд на Лазуретова, - молчать не станет. Я тут же позвонила Вирке, и открыла решётку. Пока мы ругались с Конфетиной, Даша сбежала, и я поняла, что она меня видела.
- И поэтому вы решили её убить? – уточнила я, - ведь, чего бы Дмитрий Михайлович не рассказывал милиции, он не знает, под чьей личиной вы прячетесь. А вот Даша запомнила вас, и может дать показания.
- Да, - процедила Арина, - и ведь ничего бы не было, если бы не ты! – с ненавистью посмотрела она на дочь, - вздумала стрелять по Вирке! Я бы сама её пристрелила! Эх, если бы она решила повременить, то умерла бы от туберкулёза, и дело с концом! Всё дело мне испортили! Ей оставалось немного!
- А я-то голову ломала, откуда у неё разложения в лёгких, - вздохнула я, - яд. Хотя последнее время догадывалась.
- Ничего, - улыбнулась Арина, - я найду способ выкарабкаться.
- Думаете, Павел вам поможет? – кивнула я на притихшего мужчину, - он отсюда без наручников не выйдет!
- Это ещё почему? – подскочил он, - я вообще не в курсе, что она творила!
- Но именно вы несли Дашу от дома лесника, - прищурилась я, - а почему вы руки с того момента, как я сказала, что опознала убийцу Маргариты по печатке, прячете под столом?
- Хочу, и прячу, - дёрнулся он.
- Покажите кольцо, Антон Павлович, - вздохнула я.
- Как вы меня назвали? – он опять дёрнулся.
- Я назвала вас так, как вас зовут на самом деле. Бедная Марго! Вот уж от кого она не ожидала удара ножом, так это от вас! Она думала, что вы такой же втянутый, как и она, а вы её жестоко убили. Не отпирайтесь, не выйдет.
- А вот и буду отпираться! Может её этот, - кивнул он на Лазуретова, - сначала они там стол сломали, а потом он шлёпнул любовницу, чтобы жене не рассказала.
- А откуда вы знаете, что они там стол сломали? – прищурилась я.
- Мразь! – вдруг рявкнул Лазуретов, встав с места, одним прыжком достиг Антона Павловича, и припечатал его лицом о стол.
- Перестаньте! – вскричал генерал, а конвой оттащил Дмитрия Михайловича от преступника.
- Ненавижу! – кричал Лазуретов, - сволочь! Убить мало! Лучше спрячьте его за решётку, а то я за себя не ручаюсь.
- Идиот! – процедила Арина, - по твоей милости мы спалились!
- Сама дура! – огрызнулся Антон Павлович, - заткнись, кретинка!
- Что теперь будет с разработками!? – кричала Арина, - ты мог забрать документацию, а теперь хана! Придурок! Что ты только в ней нашёл?!!!
- То, чего нет в тебе, тупорылой блондинке! – рявкнул тот, - выйду, и тогда посмотрим. И вообще, я убил Марго в состоянии аффекта! А то, что я был связан с этой дурой, - кивнул он на Меньшову, - не докажете!
- Какого ещё аффекта? – хмыкнул Матвей Григорьевич.
- А такого! Согласно плану этой дуры, Марго собирались отравить, но я случайно увидел, что она делала в архиве с этим, - кивнул он на Лазуретова, - я давно любил эту женщину, и нож ей всадил в порыве ревности!
- О-о-о! – простонала Арина, схватившись за голову, - замолчи! Ты топишь нас обоих!
- Я ещё расскажу, как прибежал к тебе, и ты придумала изобразить изнасилование!
- Кретин!
- Уводите! – гаркнул генерал, - достаточно излияний!
Преступников увели, и мы остались в полной тишине. Слышно лишь было, как дождь стучит по стеклу, вперемешку со снежной крупой.
- Да, красивая девушка, - вздохнул генерал, вынув из папки фото, - просто ангел, - и протянул мне.
- Только этот ангел угодил прямиком в террариум, - сказала я, разглядывая снимок Маргариты.
Картинные, иссиня-чёрные кудри, белая, словно фарфоровая, кожа. Большие, слегка навыкате, чёрные глаза, во взгляде которых сквозила проницательность и ум. Да, настоящая красавица.
- Кстати, товарищ капитан, - с хитрой улыбкой посмотрел Матвей Григорьевич на моего мужа, - а на вас тут документ пришёл по милости вашей супруги.
- Что за документ? – у Макса даже вытянулось лицо, а я всерьёз испугалась.
- За раскрытие последних преступлений, - сказал генерал, - участницей в которых была ваша супруга, вам присуждается внеочередное звание. Вы теперь майор.
У Макса глаза полезли на лоб, и возникла немая сцена.
Внезапно у него зазвонил телефон, и мы подскочили.
- Слушаю, - ответил мой супруг, - чего? – заорал он, - дети целы? Едем!
- Что случилось? – испугалась я.
- В катакомбах пожар! – воскликнул Макс, - и у нас пол в гостиной провалился. К счастью, все целы, и люди и животные. Дырка небольшая, - он вскочил с места, и мы с Димкой тоже.
- Я с вами! – гаркнул генерал, явно обеспокоенный архивом.
Только, боюсь, его ждёт разочарование. Ни под каким видом не признаюсь, что это я подожгла катакомбы!
Поскольку Матвей Григорьевич сел с Максом, я, не желая выяснять отношения ни с тем, ни с другим, села к Диме.
Поймала на себе злой взгляд супруга, но, проигнорировав его, удобно устроилась в Димином джипе.
Вдруг по окошку постучал Лазуретов, и Дима опустил стекло.
- Запомни, мой друг, - сказал Дмитрий Михайлович, - женщине нужен не просто мужик, ей нужна опора.
- Я знаю, - прохрипел Дима.
- Я до сих пор жалею, что не остановил Маргошу, а, когда потерял любимую, образовалась пустота. Годы прошли, я смирился, но порой, вспоминая, хочется опять услышать её смех, и звонкий голос.
- Не волнуйся, - кивнул Дима, - ты будешь крёстным нашего будущего сына, если я решил, что отобью её у этого смазливого блондина, значит, так оно и будет.
Всю дорогу мы ехали молча, но у посёлка я не выдержала.
- Почему ты так уверен, что я рожу тебе сына? – спросила я.
- Потому что любишь, - ответил он, - я знаю, что любишь. Какого лешего ты тогда испанский учишь? Почему с Максом меня всё время сравниваешь?
- А что сделал бы ты, если бы меня убили? – спросила я.
- Убил бы, - спокойно ответил Дима, - а потом застрелился бы сам. Потому что без тебя моё существование теряет всякий смысл.
Первое, что я увидела, это бегающих по двору собак, и раскрытую настежь дверь, откуда валил дым.
В гостиной было не продохнуть, а около дивана красовалась дыра диаметром с метр. Из дыры торчала лестница, и, когда я вошла, показалась голова пожарника.
- Скорее всего, старую проводку перемкнуло, - сказал он, - тут такого накручено, ладно, в доме пожара не произошло.
- Мракобесие! – высказался Макс.
- Там должен быть архив, - сказал Матвей Григорьевич.
- Нет там ничего, - ответил пожарник, - теперь нет. Там так полыхало, одни обгоревшие стеллажи остались.
- Твоих рук дело? – шепнул мне Дима, и я тихо ахнула.