— Ага, а где ты видел неблагообразных отцов народов, радетелей отечеств и надежд прогрессивного человечества? Власть — она во всех обличиях власть, и устоять перед влиянием инферно могут только очень неординарные души.
— Да, — пригорюнился друг. — Я бы, наверное, не устоял.
— Недооцениваешь ты себя, Федюня. Ты уже раз устоял, или забыл про клады? — успокоил я приятеля, подумав про себя: «А вот ты, балбес крылатый, не устоял, сразу в мессии попер!» Но самокритикой заниматься было некогда, да и неохота, так что я перевел мысли моего криминального компаньона на нужный мне лад. — Лучше давай думать, как определить, что так сильно фонит инфернальной энергией?
— Так разве не ясно? Вон сколько оружия понавешано! — кивнул на стенку Федя.
— Не предлагаешь ли ты вывозить отсюда весь этот арсенал? — наконец и мне удалось съехидничать над Федькой.
Друг признал свою недогадливость, и мы закрутились вокруг стенки, так и сяк рассматривая ее во всех плоскостях и под всеми углами. Было очень трудно определить, что было источником, так как экспонаты этой коллекции висели весьма плотно. Но в конце концов, мы решили, что это небольшой выгнутый меч или даже сабля в ножнах. Очень старая и неказистая на вид — время ее явно не пожалело. Но присмотревшись, мы сообразили, что ножны были когда-то изукрашены загадочной вязью, а потертая рукоять украшена золотым набалдашником.
— Что же такое за ней кроется? — задумчиво разглядывал ее Федька. — Не удивлюсь, если это окажется какой-нибудь древний булатный меч.
— А мы внимательно запомним ее и отдадим сведения навигатору или нашим ангелам для поиска, — предложил я. — Может, чего и наскребут по астралу. А теперь, какие будут предложения по извлечению и ликвидации этой черной дыры?
Федька только возмущенно на меня посмотрел:
— Ты хоть соображаешь, куда лезть собираешься?
— Понятия не имею, подумаешь, дом какой-то высокий, — и, заметив, что приятель понял, что я над ним издеваюсь, серьезно продолжил. — Это очень хорошо охраняемая территория, какой-то очень большой шишки на ровном месте. Причем, как я понимаю, извлекши эту штучку, мы можем подорвать могущество данной шишки. Уж не знаю как, но этот дядя не просто так заимел сабельку.
— У меня даже никаких намеков нет, как сюда пролезть, не то что бы саблю упереть! — внес «ценное» замечание в обсуждение Федька.
— Тогда давай искать эти намеки, — предложил я, и мы начали подробное исследование здания.
Я попытался начать эти поиски с головы хозяина кабинета, но там было столь темно и мрачно, что я спасовал. Единственно полезное, что я вынес из этого краткого общения, было то, что дяденька не очень часто здесь бывал. Оказалось, что его семейство жило где-то дальше от центра.
— Федя, я не понял, — спросил я приятеля. — Что это за место, деньгами называется и где денежные мешки живут?
— Ха! Так это ж Рублевка! — усмехнулся приятель. — Ты что не знал?
— Что я не знал? — удивился я. — Что это место, весьма густо заселенное клиентами инферно? Кстати, туда мы еще не наведывались?
— Нет, не наведывались, а надо бы! — согласился Федя.
— Ладно, туда еще успеем. Пошли сначала тут обстановку изучать, — не позволил я сбить себя с толку.
Мы, как универсальные муравьи или крысы, пробежались по всем коммуникациям, охранным системам, парковкам и т. д. и т. п. В результате мы довольно ясно представляли себе, что это, конечно не банк, но аккуратно влезть сюда без использования ангельских штучек не получится.
Еще через пару дней мы, уже в реале выходили на дело. Все вроде было продумано, но предугадать все действия людей было сложно, так как они, как известно, зачастую абсолютно непредсказуемы. Мы подъезжали к зданию на арендованной по подложным документам Тойоте. Машина была, конечно, неказистая для такого места, но «фэйс контроль» со скрипом должна была выдержать. Ну могут же здесь обитать где-нибудь в полуподвальном помещении отпрыски, ездящие на трехлетней старухе среднего класса? С другой стороны, такая машина не должна была вызвать излишнего внимания у охраны.
Въехав на пункт контроля, мы предоставили две «Бендеровские» красные корочки. Я, может и не Вольф Мессинг, но и не реальный лох: целый день тренировался и на Федьке, и на других людях, внушая им, что я то работник внутренних органов, то слесарь ЖЕКа, то министр финансов. На десятый раз я почувствовал, что даже Федька не может сопротивляться моим уговорам.
Но все равно мы дрейфили. Во-первых, в охране тоже тертые калачи сидят, а во-вторых мне нужно было внушать за двоих. Вникнув как можно подробнее в жизнь огромного дома, мы представились работниками службы внутренней безопасности, которым нужно устранить неисправность в цепях камер наблюдения. Охранник внимательно изучил Федькину старую университетскую зачетную книжку под моим, не менее внимательным контролем, а затем, счастливо улыбнувшись, отдал корочки и поднял шлагбаум.
Мы не спеша, проехали на заранее присмотренную гостевую стоянку и прошли к лифтам. Дальше настала очередь Федьки. Он прошел чуть в сторону, к электрическим щитам. Надо отметить, что здесь он орудовал получше любого ангела. Хоть в лифтах и были магнитные ключи, а вся система была выведена на охранку, эти шкафы были слабым местом, так как ключи к ним были вполне обычные.
Федя возился недолго. Вскоре дверки были вскрыты, а мы, как настоящие настройщики охранной электроники, отключили все магнитные запоры в лифтах, а заодно и в интересующей нас квартире, руководствуясь подробными сведениями, добытыми с изнанки. На нашей стороне было еще то, что сейчас квартира пустовала.
Прикрыв электрошкафы, мы деловито вызвали ставший послушным нам лифт и взмыли на самый верх этого жилищного колосса. Было просто жутко от того, если мы проколемся — вокруг было только охраны полсотни человек, не считая других служб, а на ошибку мы, как Штирлиц (или кто там еще) права не имели. Но пока все шло гладко. Лифт, тихонько звякнув мелодичным колокольчиком, радушно распахнул двери на верхнем этаже.
Мы, не задерживаясь, прошли к нужной двери. Она открылась без какого либо сопротивления, словно приглашая нас вовнутрь. Надо отметить, что мы позаботились и о камерах наблюдения в коридорах. Но отключать их было бы просто опасно, поэтому мы пошли по более простому пути, изменив наш облик. Нет, мы не стали одевать страшные чулки или рваные лыжные шапки. Мы просто почти за ту же цену приобрели некоторые макияжные принадлежности и, проконсультировавшись где надо, временно подправили себе носы, брови, щеки, высоту каблуков и прически. Надо сказать, что грамотное использование косметики привело к тому, что мне буквально пришлось заставлять себя признавать в странном типе, постоянно преследующем меня, своего приятеля. Одно успокаивало, что чувство это было взаимным, а если учесть его заблуждения между мной и Женькой, то Федьке можно было только злорадно посочувствовать.
Я уже счастливо распредставлялся, какие фотороботы, насоставляет охрана по нашим лицам, да еще после моего внушения, но был быстро приведен в чувство неслабым тычком под ребра:
— Эй, пьяный мастер! Пошевеливайся!
Федька был прав. Я запретил ему брать «сабельку» со стенки. Мне его психическое здоровье было дороже своего. Так что я, преисполненный значительности, исполнил самый главный акт в этой пьесе, торжественно сняв со стенки потертую сабельку и погрузил ее в специально под ее размер приготовленный саквояжик с электроинструментами.
— Как говаривал ваш великий актер: «без шуму и пыли, Лелик!» — довольно заявил я, закрыв сумку с инструментами. — На выход, маэстро!
Я наивно полагал, что на этом все сложности остались позади, и если бы не Федька, рявкнувший на меня: «А ну заткнись, большой позор малой сцены!», то еще неизвестно, чем бы закончился наш поход. Вышли-то мы из квартиры без проблем, а вот войти в лифт не смогли. Я вдавил кнопку вызова, но лифт остался мертвым, не реагируя ни на какие мои «увещевания». В отличие от моих хаотичных метаний, Федя быстро начал просчитывать ситуацию, метнувшись обратно к двери в свежеограбленную квартиру.