Единственная неприятность – у Саши обнаружили диабет. Но Вера все взяла под контроль – диета, многое готовила мужу отдельно, оставляла в холодильнике в контейнере с красивой надписью – Юляшка на компе сделала – «Вкусная еда для самого дорогого мужа». Не заметила, как пролетели годы, как выросла Юляшка, уехала учиться в Москву, на культуролога. Саша хмурился: «Что за профессия такая?», но гордился, что дочь учится в столице, поступила на бюджетное, и даже на радостях купил Юляшке машинку, круглую, как божья коровка. Дел по дому стало меньше – ни уроков, ни проводов в школу, ни забот о девчоночьих одежках. И Вера, всегда подсмеивавшаяся над коллегами – любительницами ток-шоу, сериалов и «докторов Курпатовых», вдруг стала коротать вечера перед телевизором.
– Что тут у нас? – с иронией сказал в тот вечер Саша, усевшись рядом с женой на диван. – Опять слезы-сопли? Вер, ты чего, плачешь что ли?
Вера смущенно отерла щеку – она всегда плакала от радости, глядя, как в «Жди меня» встречаются люди, казалось бы, навеки разлученные судьбой.
– Ты же у меня, вроде, умная женщина, и веришь во все это мыло?
– Не нравится – не смотри, – вырывая из рук мужа пульт, возмутилась Вера.
– Кого вы ищете? – красивая Мария Шукшина подошла к женщине, державшей фотографию конца 80-х: он в пиджаке с широченными плечами, у нее – штаны-бананы и пластмассовые бусы. Он уткнулся в ее волосы, пышные от «химии», с высветленной челкой, и обеими руками держал ее в крепком кольце.
– Меня зовут Лариса, девичья фамилия Басова. Я ищу человека, с которым мы когда-то очень любили друг друга. Уверена, он, как и я, пронес это чувство через всю свою жизнь.
– Назовите его имя.
– Да, конечно. Это Александр Васильев. Сашенька, если ты видишь меня, отзовись!
– Будем надеяться, что Александр нас слышит, – ласковым голосом сказала Мария Шукшина. – Ищите друг друга, чтобы ни было! И уже не расставайтесь никогда!
– Саш, твой тезка, это не ты, случайно, – хохотнула Вера, поглядела на мужа и осеклась.
Муж пытался сделать невозмутимое лицо, но не мог справиться с растерянностью и шквалом чувств.
«Он», – поняла Вера и попыталась шутить – настолько неловко было смотреть на мужа.
– Когда это у тебя была любовь всей твоей жизни? А-а, покраснел-покраснел, значит, правда? Колись!
– Да, ерунда, перед армией две недели были знакомы, в кино вместе сходили.
Наконец, собрался и, пожав плечами, сообщил:
– Как была Лариска дура, так и осталась – на телевидение поперлась. Да я ее и не узнал!
Узнал… Еще как узнал. До часу ночи сидел на кухне, делал вид, что боевик по телевизору смотрит.
– Конечно, такое известие с экрана. Пусть переварит, как говорится, переночует с проблемой, и успокоится. К прошлому ревновать не буду, глупо это, – шепотом сообщила Вера по телефону подруге. – Мало ли у кого что было в прошлой жизни.
Через неделю он позвонил и сказал:
– Вера, я не могу тебя обманывать, ты этого не заслужила. В общем, я ухожу.
– В смысле? – не поняла Вера.
– К Ларисе.
– Подожди… – она не могла понять, о чем он. – Что ты говоришь!
– Ключ я завезу на днях, оставлю на столе, а дверь захлопну на верхний замок. Ты замечательная, ты лучшая, но… Прости, если сможешь.
– Саша, не нужно ключа, – не помня себя, произнесла Вера. – Пусть у тебя будет. Сашенька, родной, я тебя всегда-всегда буду ждать. Хоть через месяц, хоть через год – возвращайся, это твой дом, и я… Я очень тебя люблю.
– Помолчал и трубку бросил, – плакала Вера примчавшейся подруге.
– Какая хоть она, баба эта?
– Ничего, приятная, видно, что следит за собой. Стрижка такая пестрая, бусы крупные. Только сбоку зуба одного нет, когда улыбнулась, заметно.
– Понятно, кошка драная!
– Господи, у него ведь диабет! Ему диета нужна, сахар мерять. А он ведь не признается, ну-ка – больной!
– Ты его еще пожалей! Диета! Да чтоб он сдох, кобель!
А ночью пошел дождь, и до октября сырость, озноб.
Вера все так же готовила Саше отдельно, по диете, и ставила контейнер в холодильник. Вечером что-то съедала, не чувствуя вкуса, и обдумывала, что приготовить на завтра. Так подмывало позвонить, услышать его голос. Но держалась. Один раз только послала смс, чтоб ничего не говорил Юляшке. Дочке сказала, что папа уехал с бригадой в Сочи – строить олимпийские объекты.
Он вернулся через девять месяцев. Потом признался: зашел, чтобы забрать летнюю обувь. Но, едва войдя, ощутил родной запах, пошел бродить по квартире, заглянул в холодильник и увидел старенький контейнер с синей крышкой и надписью, сделанной дочкой: «Вкусная еда для самого дорогого мужа». Внутри были котлеты из судака с отварной стручковой фасолью. Он знал – для него. Вера зеленую фасоль терпеть не могла.