йская
Ник –
А
не с –
ник
ком
ан да
с в а д ь б а
Ум –
берто
Эко –
логия
лог и я
Род и на
ил и смерть
к рай
мир
а
нет весь я
не ум –
душ а в Завет
Ной лире
1997
Нефтяной Бог
Утопая
в зеркале по пояс
призраки
идут по амальгаме
Я
выхожу навстречу каменному лучу
и в этот момент
каменная радуга
связывает нас светом
в хрустальный узел:
тонущий
корабль
и взлетающий
самолет
поезд
вползающий в туннель
и поезд
выползающий из туннеля
Я давно утратил
луч
того царства
но мне предстоит
взаимопонимание
с нефтью
и антрацитом
когда они
сгорают
и улетают
Нефтяной Бог
рисует себя
на черном
Нет ничего
радужнее
бензина и нефти
Радуга антрацита
тверже железа
Пусть каменный свет
распространяет себя
во тьме
где каменные радуги
пламенеют
ледяным спектром
1987
Яд – Я
И Ты и Я
Мне никого не надо
Но если все умножить
на Себя
получится
твоя обида Смерть
и не моя обида
Тишина
Еще обида есть
Не ты Не я
и Я
щекой прибитый
к пустоте
за коей линия
воображенья
воображаемая
только мной
Творения Святых Отцов
снотворны
но Яды
продаваемые мной
смертельны
для того
кто их не пил
Есть Яд из Я
и Я из яда Я
1987
МЕТА-МЕТАФОРА 2001 год
ПОЭМА ОТ ИИСУСА
Метафорам Иисуса позавидовал бы любой футурист: «Я есть дверь, / входящий в нее – / спасется». А как шокированы были апостолы, когда Учитель сказал: «Если не будете есть мое тело / и пить мою кровь, / не войдете в Царствие небесное».
При буквальном понимании это звучит ужасно, но Христос и изъяснялся не буквально, а притчами-стихами. Грандиозной метафорой стало само таинство Евхаристии, когда двумя предложениями и двумя жестами руки Иисус соединил воедино мистерии Древнего Египта и мистерии Древней Греции. Озирис воскресал каждый год в хлебном прорастающем колосе, а Дионис возрождался в виноградном вине. Указав на хлеб, Иисус сказал: «Примите и ешьте сие / есть тело мое / Еже за вас ломимое / во оставлению грехов».
Однако далеко не все образы и метафоры Иисуса были понятны апостолам. Только после Его распятия, погребения, Воскресения и Вознесения они поняли истинный смысл многих стихов Христа. Не все вошло в тексты Нового Завета, многое передавалось из уст в уста от апостолов к первым отцам Церкви, пока это не оформилось в величайшие творения: Литургию Василия Великого и Литургию Иоанна Златоуста.
Есть все основания предполагать, что поэму о своей грядущей смерти на кресте, о погребении и Воскресении Иисус создал сам. Потому именно от первого лица звучат его слова. «Не рыдай надо Мною, Матерь, / Видя во гробе Сына, / Которого зачала / Ты во чреве бессемянно. / Восстану бо, / И прославлюсь яко Бог».
И наконец, главная метафора всех метафор, или метаметафора: «Христос воскресе из мертвых, / Смертию смерть поправ, / и сущим во гробах / Вечную жизнь даровав».
Перефразировав этот божественный стих, Иоанн воскликнул в своем знаменитом пасхальном «Слове»: Христос воскрес / и нет ни одного мертвого / во гробах.
Есть все основания предполагать, что поэму о своем грядущем Воскресении Иисус создал еще при жизни. Он создавал ее по образцу мистерий Озириса и Диониса, а также по сказанию о смерти Великого Учителя, убитого нечестивым жрецом. Это сказание дошло до нас в текстах кумранитов, чьи свитки были расшифрованы лишь во второй половине XX века.
Иисус был еще и величайшим поэтом, Его Поэзия божественна во всех смыслах этого слова.
ШАКСПЕР ИЛИ ШЕКСПИР
Трудно быть гением. При жизни большинство людей относятся к гению, как к простому человеку, а после смерти начинаются загробные споры. Жители английского города Стратфорд были чрезвычайно удивлены, когда на гробницу их земляка – предпринимателя и актера – зачастили разные знаменитости. Джентльмен по имени Шакспер был известен в родном городе как злостный неплательщик налогов, пьяница, задира, авантюрист, правда, все же получивший родовой герб.