Ваш век.
Век кисельных берегов
И молочных рек.
Мой век.
Век водородных бомб
И шизофренических калек,
Ваш – голубое солнце
И оранжевое небо.
Мой – идеи Мыр Каркса
Без хлеба.
Холина называли живым поэтическим мамонтом. Таких уже нет. А в кругу друзей поэтического общества ДООС его любовно называют поэтозавром. Пожалуй, это действительно так. Холин поэтический динозавр, но не из прошлого, а из будущего. «Мои стихи будут учебным пособием для компьютеров и пенсионеров», – написал он в одной из последних публикаций в «Газете ПОэзия». Другая заветная мысль Игоря Сергеевича о превосходстве поэзии над всеми видами искусств может быть оспорена, но как изящно она выражена и глубоко продумана.
В музыке мыслей меньше,
Чем в голове комара
В живописи мыслей больше,
Но они неподвижны.
«Никогда не сопровождайте слово музыкой и не иллюстрируйте. Слово – единственное, что отличает человека от всей природы».
Это последнее, что я услышал от Холина. А за два дня до его кончины в серии «Классики XXI века» вышла книга «Новые ДООСские» с такими стихами Игоря Сергеевича:
Ни Вселенной, ни Галактик,
Ни Звезд, ни Планет
Ни состояния,
Ни расстояния,
Ни нас,
Ничего нет.
Есть свет
Так получилось, что первая книга Игоря Холина в твердом переплете появилась лишь после смерти этого удивительного поэта. В России надо жить долго. Холин дожил до 79, и лишь несколько месяцев отделяли его от 2000 года, куда он страстно стремился. Еще в 95-м году на открытии салона «Классики XXI века» поэт сказал: «Надо творить, но только о новом веке».
«Главная особенность новой поэзии – ее виртуальность. Фантазия в искусстве присутствовала всегда (сказки, легенды, мифы), но никогда еще воображение поэта не было так свободно и раскованно. Уплотнилось время, осталось пространство. Клип и файл – вот язык современной поэзии». Эти слова произнес поэт, написавший еще в 50-х годах:
Дамба. Клумба. Облезлая липа.
Дом барачного типа.
Коридор
18 квартир.
На стене лозунг:
МИРУ МИР!
Во дворе Иванов
Морит клопов,
Он бухгалтер Госзнака,
У Романовых пьянка
У Барановых драка.
Разумеется, Холину перекрыли все пути, но милостиво разрешили заниматься детской поэзией. Сорок лет он писал в стол:
Марсианки изумительны
Обаятельны предупредительны
Тело сделано из особого материала
Гайки болты
никелированы
Ноги изумительной красоты
Голова в форме бутылки
Половой орган находится на затылке.
Легендарный худощавый Холин и не менее легендарный Генрих Сапгир чем-то походили на Дон Кихота и Санчо Пансо. Однажды Холин сказал своим критикам: «Вот вы нас критикуете и ругаете, а нас надо холить и сапгирить». Тем временем в «Известиях» появилась злобная статья «Тунеядцы рвутся на Парнас». Речь шла о художнике Оскаре Рабине и, конечно же, о поэтах, которые никак не вписывались в официоз: Холин, Сапгир, Всеволод Некрасов. Невозмутимый Холин продолжал свою антисоветскую деятельность. Писал смешные двустишия. Он говорил: «Я люблю их тела», / Речь между ними о женщинах шла».
Я познакомился с Холиным в Париже на фестивале международного авангарда в 1988 году. Мы вышли на сцену, и Холин сказал, обращаясь к переполненному залу: «Вы ведь по-русски все равно не понимаете, поэтому я буду читать без перевода». Зал разразился смехом и аплодисментами, поскольку состоял из русских эмигрантов и французских славистов.
Через 5 миллионов лет
Останется от нас след
Памятник миллионеру
Ухической Эхической Ахической эры
Фабрики имени
Коровьего вымени.
Его очень волновало будущее земли. Он его любил и боялся. Поразительно, до какой степени можно жить судьбой земного шара и даже Вселенной, но без малейшего пафоса:
Мой пращур
Доисторический ящер
Я связан
Всем своим существом
С любым
Несуществующим
Существом.
Холин говорил мне, что на войне самое страшное время было, когда его роту забросили в подмосковные леса и забыли. «Армия ушла вперед, а мы полгода околевали в грязи и в снегу, питаясь кореньями». Простота его стихов о войне совсем не похожа на ухарскую браваду а-ля Теркин.
Выгляди орлом
Иначе
Смешаю
С говном
Или:
С похмелья
Воевать неохота
Ору
Вперед рота
У самого рвота.
Холин недолюбливал все религии, считая, что они – сплошная идеология. Его очень волновала история христианства. Каким образом умами миллионов людей завладела одна идея. Однако атеистом он не был и оставил очень глубокие стихотворные афоризмы: «Когда я забываю о Боге, я поклоняюсь самому себе» или «Земля не моя планета. / Моя планета из света».