Другие тем временем предлагали уйти в приват за деньги. Она поймала себя на мысли, что могла бы сейчас неплохо заработать, но дома были сын и Павлухин, тихо спали в соседней комнате – это останавливало, останавливал Опека и Попечительство своим внезапным вторжением. Оттого, что все эти годы он никак финансово ей не помогал, было вдвойне обидно: денег всегда не хватало – они разлетались в один миг на кредиты для бизнеса, на содержание квартиры с высокой оплатой по счетам за коммуналку, на образование и развитие детей, а она сидела и читала, как прибавляются всё новые и новые коммерческие предложения: деньги на карту в обмен на демонстрирование её тела, на выполнение по заказу чьих-то желаний онлайн…
Дело было не в сыне, а в самой Ангелине, её сущности. Она – не девочка по вызову и не кукла для забавы, никогда она не будет ловить свой кайф за деньги – это будет уже не кайф. Она делала, что хотела, а не то, что ей говорят: спала, с кем хотела, а не с тем, кто предлагал за это деньги, и на камеру снималась чисто для себя, или чтобы перед кем-нибудь похвастаться своими способностями, если она и примет финансовую помощь, то чисто по-дружески.
Ангелина ещё не легла, когда от Бориса пришло сообщение: «Оставь в покое моего мужа!!!»
«Господи! Как вы мне все надоели…» – теперь все стали мешать, пора отключаться не только от сайта, но и повырубить на хрен всю электронику, через которую смогут достать. С Борисом давно не виделась, ведь пролез в её личное пространство – сугубо конфиденциальный стрим для избранных, трансляция закончилась уже минут как сорок, а все чего-то писали, чего-то хотели от неё, даже сама Гейша активизировалась, выползла из подполья в три часа ночи.
– Цирк уехал, а клоуны остались… – вырвалось вслух у Ангелины.
– Ты чего не спишь? – заглянул в её будуар сонный Павлухин, стоящий в проёме в одних трусах. – Какие клоуны? Марш спать!
Ангелина тихо захихикала. Смех нарастал, она уже откровенно хохотала – он смотрел на неё, пытаясь понять в чём подвох.
– А чего я такого сказал? Сидишь тут, бухтишь за стенкой, уснуть не даёшь. Ты представляешь, что будет, если я завтра не высплюсь?
«Завтра» он называл сегодняшнее утро, до которого оставалось каких-нибудь четыре часа, и это утро он собирался посвятить возне в гараже, точнее перекладыванию с места на место старой резины и отработанных аккумуляторов – такую генеральную уборку он проводил каждый квартал, вооружившись видавшим виды облезлым веником, поэтому перед таким событием он должен основательно выспаться, в противном случае уборку придётся переносить на следующий квартал.
– Да что вы все не спите-то, блин? – уставилась она пристально на Павлухина – в этот миг до неё дошло, что причина бессонницы всех вышеуказанных – это она, неуёмная тварь – Ангелина.
Павлухин обиженно стал удаляться в тьму коридора.
– Вить!
– Чего?! – его бледное лицо снова появилось в освещённом проёме, при этом в голосе звучало ещё большее недовольство.
– Ты коньяк будешь?
Следом за лицом осветился торс, в проёме обозначился весь Павлухин. Минуту он молча и неподвижно смотрел на неё, после чего стал растягивать застоявшееся тело и протирать глаза – теперь в нём угадывалось желание скорее проснуться, а не быстрее уснуть. Генеральная уборка аккумуляторов обламывалась – её придётся переносить на следующий квартал.
– Коньяк, говорю, со мной будешь? – она ждала ответа.
Павлухин уставился на неё, удивлённо моргая и давая понять, что вопросительная интонация здесь неуместна, но видя, что она по-прежнему не врубается и ждёт ответа, подчёркнуто выразительно задал встречный вопрос:
– А есть другие варианты?
Послесловие:
«Мне жутко читать о себе и ещё стыдно,
но когда-нибудь я всё-таки прочту эту книгу.
Лет в восемьдесят…»
Основано на реальных событиях.