Борис бесцеремонно влезал в её ноутбук, телефон или планшет, проверял звонки, отслеживал местонахождение – она поначалу не придавала этому значения, так как он все остальные силы затрачивал на то, до чего не было другим дела – пытался устранить её фригидность. Он так и заявил: «Я тебя от этого избавлю, иначе мужиком себя чувствовать не буду». В постели он старался всячески угождать, и секс у них теперь был не бестолковым и отталкивающим, а полным страстей, с игрушками и экспериментами. Борис познал много женщин – это было видно, хотя строил из себя девственницу, старался казаться блюстителем верности, этаким поклонником чистоты.
Жизнь приобрела новый смысл, стала улучшенным вариантом счастливых дней с Лукиным и Павлухиным, но Ангелина по-прежнему чувствовала себя одинокой из-за редких визитов Бориса. Однажды весной, в период гормонального буйства, она, недовольная его убеганиями по делам, всерьёз закатила истерику, выражая претензии по этому поводу. Был объявлен ультиматум: либо он остаётся с ночёвками, и они видятся каждый день, либо – пошёл на хер!
Борис, услышав это, всерьёз перепугался, ему казалось, что у них и так у всё совершенно. Чтобы она не психовала, он стал оставаться на ночь, но не всегда, а приезжал теперь действительно каждый день, и в доказательство своей любви начал помогать в делах: утром отводил в садик младшего, вечером варил борщ, кормил детей и старался заменять её, когда она была завалена работой. Мог даже навести порядок, отмыть раковину и унитаз, протереть пол.
Наконец-то Ангелина обрела такого бесценного мужчину, она была на седьмом небе. После долгих мытарств появился тот, кто взялся ей помогать, когда она давно в этом нуждалась, она кружилась в работе и валилась с ног, но рядом суетилась поддержка в лице Бориса, если, конечно, он был не в командировке.
Чтобы проводить больше времени вместе, Ангелина взяла его на работу к себе. Новичок, пока особо не разбирающийся в специфике их рода деятельности, сразу стал получать лучшие денежные заказы, как раньше Павлухин после повышения до «любовника хозяйки». Сделав «карьерный рост» и став сожителем хозяйки, Павлухин получал дополнительные бонусы – работать можно было, когда появлялось желание к труду.
Обоюдная поддержка и романтика в отношениях до сих пор не достигли такого уровня, чтобы Ангелина могла войти в дом Бориса, хотя бы в качестве гостьи, он не спешил знакомить её с дочерью, не привозил показывать своё жилище, хотя бы в отсутствие близких. Борис по-прежнему приезжал к ней, или они вместе таскались по баням и номерам на базах отдыха, за которые Ангелина платила сама, как за досуг работника, оплачиваемый работодателем. Эти корпоративы стали проходить всё чаще и чаще, пара объехала все злачные места области.
В арсенале любовников накопилось множество секс-игрушек – Ангелина их прятала от детей в верхних антресолях, куда они не дотягивались. Младший как-то на просьбу: «неси клей – будем делать поделку», притащил флакон лубриканта. Ангелина вынула из детских ручонок флакон с интимной смазкой, пояснив, что это – не клей… В подобные моменты она мечтала о надёжном сейфе.
Благодаря ролевым играм, которые влюблённые часто устраивали, в шкафу накопилось изобилие костюмов: горничной, медсестрички, школьницы, полицейской – ни один сейф не вместил бы весь её ассортимент, и костюмы висели в открытом доступе. Ангелина как-то застала младшего с восхищением рассматривающего прикид горничной.
– Ма, а когда мы идём на карнавал?
Шкаф пришлось захлопнуть прямо перед его носом, а на следующий день в нём появился костюм директрисы, что не совсем являлось костюмом, скорее он был её рабочей формой, в которой она показывалась только в присутствии одного единственного сотрудника – любимчика, фаворита. Ангелина на объектах жёстко руководила Борисом, давала ему указания, размахивала, когда что не так, а вне работы он отдавал приказы ей, он часто ставил её на колени и говорил, что она – его рабыня. За каждый нагоняй, полученный в процессе работы, он отыгрывался – её колени не заживали…
Глава 11 Опека и Попечительство
Павлухин и Лукин устраивали свои отчётные визиты в разное время дня, но, когда все попадали в одно и то же время, квартира Ангелины напоминала гарем в мужском варианте: в одной комнате копошился с сыном Лукин, во второй, с другим сыном Павлухин собирал конструктор, а на кухне распивали чай Ангелина и Борис. Первый и третий недолюбливали второго. Иногда Борис, услышав жалобы на поведение Павлухина, заходил к нему, лежащему перед телевизором с набитым ртом, и авторитетным голосом задавал вопрос: