Улыбка озарила прелестное лицо Анжелины при мысли о служанке Жерсанды де Беснак. Октавия, бывшая протестантка, добровольно перешла в католическую веру, когда ей было уже более пятидесяти лет. Казалось, она преисполнилась решимости наверстать упущенное время, поскольку эта крепкого телосложения особа с еще не поседевшими волосами, очень набожная и жизнерадостная, неизменно присутствовала и на утренних, и на вечерних службах.
— Я посплю несколько часов, а потом навешу своего малыша, — решила Анжелина.
Она горько сожалела, что не может сама воспитывать своего ребенка. Проезжая под аркадами крытого рынка, она мысленно представляла Анри, лежащего в постели в этом причудливом доме с фахверковыми стенами, который был построен на уступе, выбитом в скале. Этот просторный дом, возведенный два столетия назад, покорил Жерсанду де Беснак, большую ценительницу оригинальности и красоты. Она понимала толк в дорогих нарядах, редких безделушках, цветах и себе подобных. Старая дама следила за тем, чтобы прическа ее протеже, одежда, внешний облик были соответствующими… Это раздражало сурового Огюстена Лубе, привыкшего жить скромно. Сапожник старательно избегал общения с этой аристократкой, которая говорила вычурно и вела себя немного вызывающе.
Кобыла наконец очутилась на улице Мобек, проехав через огромные сводчатые ворота, увенчанные башней. Наверху висел колокол, в который громко звонил, отбивая днем и ночью каждый час, городской звонарь Сатурнен.
— Но… ворота открыты! — удивленно произнесла Анжелина вполголоса. — Что случилось?
Коляска въехала во двор. Из низкой двери, увитой плетями цветущей желтой розы, тут же вышла девушка.
— Ах, мадемуазель! Я не ждала вас так рано! — воскликнула девушка. — Сейчас я займусь Бланкой. Я сварила кофе. Он еще теплый.
Темно-каштановые волосы девушки были аккуратно убраны под белый чепец, а в темных глазах искрились радостные огоньки. Розетта взяла у Анжелины вожжи. Она явно пребывала в хорошем настроении.
— Почему ты выпустила Спасителя на улицу? — упрекнула девушку ее хозяйка и подруга. — А ворота? Я же просила тебя закрывать их!
— Мне очень жаль, мадемуазель! Я подумала, что это поможет вам быстрее въехать во двор. А ваша псина… Она проскользнула у меня между ласт!
Анжелина вздохнула. Она приютила Розетту в начале прошлой зимы. Выросшая в бедной семье, оставшаяся после смерти матери на попечении отца-пьяницы и к тому же извращенца, эта прелестная девушка с трудом избавлялась от просторечных словечек.
— Ну, мадемуазель? Он красивый, этот ребеночек? Толстый голыш или куколка?
— Мальчик. Но, увы, он родился мертвым. Это было ужасно, Розетта! Я просто разбита. К тому же, в довершение всех бед, мсье Мессен потерял рассудок от горя. Он выбросил мои инструменты в окно. Теперь надо их прокипятить. Я хочу немного поспать. Разбуди меня около полудня.
— Вот и нет, моя бедная мадемуазель! — возразила служанка. — Надо немедленно отправляться к хозяину таверны. У Фаншоны, его младшенькой, отошли воды. Ну, вы знаете, высокая брюнетка, вышедшая замуж за почтальона.
— Боже, но ведь слишком рано! — воскликнула Анжелина. — Я осматривала ее на прошлой неделе и предположила, что ребенок родится в начале июня.
Розетта наморщила свой курносый носик. В ее глазах сверкнули лукавые искорки.
— Возможно, даже хорошо, что эти двое поставили телегу впереди быков и соврали насчет срока, — насмешливо отозвалась Розетта.
— Это очень удивило бы меня. Я тщательно ощупала ее матку и живот. Кто поставил тебя в известность?
— Почтальон, черт возьми! Он прибежал, крича, как черт, весь красный от волнения.
— Но у меня ничего не готово! — запричитала прекрасная повитуха. — Розетта, помоги мне, надо прокипятить инструменты, протереть их спиртом и прокалить на огне. Я должна переодеться — мой халат весь в крови. Замочи его. Я положила его под сиденье. Потом прокипяти его с мылом и содой.
— Да, мадемуазель. Я все это знаю наизусть. Не волнуйтесь.
Анжелина бросилась в кухню. В очаге догорали дубовые поленья. От красноватых углей исходило приятное тепло. На треноге стоял голубой эмалированный кофейник. Молодая женщина налила в чашку коричневатую жидкость, от которой исходил резкий запах. Розетта так и не научилась варить кофе, и Анжелине пришлось добавить сахар, чтобы выпить этот напиток.
— Да, порой проходит несколько дней без родов, а сегодня утром мне придется вновь ехать к пациентке, — сказала себе Анжелина. — Хорошо еще, что мне удалось поспать с десяти часов вечера до часу ночи!