Магдалина рванулась в ту сторону, где, как она полагала, была дверь. Изо всех сил рванулась. Сквозь безмолвные шеренги. Страстно желая выбраться к дневному свету.
И сразу же оказалась на лестнице, что вела на борт «Тиона», пришвартованного к причальной башне. Но одна из верхних ступеней рассыпалась в прах, и Магдалина сорвалась с высоты, раскинув руки. А навстречу ей метнулись присыпанные рыжим песком бетонные плиты…
Она проснулась, ощущая, что дрожит всем телом.
Что-то было не так. И дело не только в ее расстроенных чувствах.
Медная люстра тихонько позвякивала. Ее похожая на ската тень перемещалась по потолку с регулярностью часового маятника. Над заключенным в стекло городом бушевала снежная буря, словно кто-то с силой встряхнул шар. В саду испуганно горланили павлины. Во всем квартале тявкали, подвывая, псы. А с запада доносился сиплый вой пустынных шакалов.
Магдалина рывком села.
Пол приятно холодил горячие ступни. А еще он мелко дрожал, словно палуба набирающего ход дирижабля. В доме что-то упало, зазвенело стекло. Послышались торопливые шаги и приглушенные голоса.
Магдалина подошла к окну, выглянула в сад. Кроны пальм вздрагивали, точно их кто-то раскачивал. Павлины сбились кучей на поляне, окруженной сандаловыми деревьями.
Над Мемфисом разливалось синеватое свечение газовых фонарей. Над усеченной пирамидой храма Пта, а ныне Музея древностей Старого и Нового Царства скользили лучи прожекторов. Высоко в небе плыл, сверкая навигационными огнями, тяжелый дирижабль. Луч света скользнул по его оболочке, и Магдалина облегченно вздохнула: нет, не «Тион».
За дверью зазвучали голоса Каина и Адама. Младшие кузены возвращались, громко шлепая босыми ногами по паркету, в свою комнату.
– Я тоже подумал сначала, что это рассвет, – деловито рассуждал Каин. – Но солнце не встает на юге.
– Хм, – не менее серьезно протянул Адам. – А может, это горит Ахетатон?
– С чего бы ему гореть? – скептически спросил Каин.
– А если нубийцы напали? – понизив голос, предположил Адам.
– Ты еще скажи – ифриты из пустыни…
Магдалина накинула на ночную рубашку пеньюар, наскоро завязала поясок и толкнула дверь.
Коридор был наполнен живым, осязаемым сумраком. Он клубился, словно угольный дым, огибая островки света, в центре которых мерцали свечи в канделябрах. Сумрак настойчиво шептал Магдалине на уши что-то непонятное, но, несомненно, очень важное. Пахло теплым воском и тревогой.
Двери на южную мансарду были открыты, в проеме мелькали силуэты. Похоже, домочадцы и слуги собрались именно там.
Каин и Адам, в длиннополых ночных сорочках, с растрепанными волосами, остановились возле входа в свою спальню.
– Доброе утро, кузина! – поздоровались они в один голос. Глаза мальчишек светились так же ярко, как и свечи в канделябрах. Каина и Адама распирало от впечатлений и домыслов. Кому-кому, а им точно теперь не уснуть.
Действительно, уже утро. И близок тот волшебный час, когда первые зеленые лучи раскрасят Мемфис в цвета дня.
Но сегодня все будет по-другому; и это уже не предчувствия, это уверенность.
– Что случилось, братцы? – громким шепотом спросила Магдалина.
– Никто не знает, – развел руками младший.
– Но можно предположить, последует что-то интересное! – деловито приосанившись, высказался старший.
Мимо них пронесся, направляясь в мансарду, Кахи. Огоньки свечей затрепетали, некоторые погасли, плюнув в потолок струями чада. Слуга на ходу прижал руки к груди и отвесил поклон. «Господин! – зазвучал через миг его голос. – Прибыл курьер из мэрии!»
В коридоре показался Матвей Эльвен. Он как будто не ложился спать. В костюме, с потухшей сигарой в уголке рта, хмурый и озадаченный. Наверное, события минувшего дня тоже не позволили ему уснуть. Как и Магдалина, Матвей Эльвен размышлял, воскрешая в памяти разговор с Роландом и племянницей.
У Магдалины замерло сердце. В голову пришла мысль, что вчера она и Роланд положили начало цепочке происшествий, которым суждено изменить судьбу Нового Царства. А может – не только Нового Царства. И Магдалину встревожила эта мысль, ведь такие глубинные ощущения редко подводили ее.
Матвей Эльвен сурово поглядел на сыновей.
– Джентльмены, исчезните в своей комнате! – бросил он, сведя кустистые брови.
Каин и Адам без лишних слов кинулись в спальню. В дверном проеме они чуть замешкались, пытаясь протиснуться одновременно. Через миг дверь их комнаты захлопнулась.
Эльвен перевел взгляд на Магдалину. Глубокие морщины над его широкой переносицей разгладились.