- А вот теперь мы и подходим к вашему участию, - аккуратно перехватил речь Тимофей, - Логика вселенной Духа зиждется на ключевых вещах, единых для всех миров. Увы, люди позабыли о глобальности понятий “вера”, “любовь”, “грех”, “промысел Божий”... Вот вам, дорогие третьекурсники, и предстоит помочь Фоме понять их.
***
Тимофей задрал голову. На козырьке уходящего ввысь утёса примостилась маленькая фигурка. Старик нехотя расправил крылья, сделал пробный взмах, но передумал. И, кряхтя, уцепился за серый булыжник... Дряхлые мускулы не желали поднимать истерзанное земными невзгодами тело. Старец стиснул зубы, и тут же по жилам ударил напор энергии. Тимофей усмехнулся, почувствовав себя в апогее расцвета сил, и начал резво карабкаться в гору.
Гавриил отрешённо смотрел вдаль. Присевшего рядом Тимофея он не заметил. Старик вежливо кашлянул.
- А, Тимофей, здравствуй!
- Приветствую, архангел! Прости, что беспокою. Хочу узнать, как дела у моих обормотов?
- Дела отлично! Фома погонял их на славу. Никто не ленился, - Гавриил устало усмехнулся.
- В этом я не сомневаюсь. А вот продуктивность работ вызывает опасения.
- Всё хорошо, Тимофей. Просто поразительно, как на тебя снизошла прозорливость снабдить студентов заданием по пониманию ключевых моментов логики нашего мира.
- Эти темы они выбрали сами. А совпадение - всего лишь тень промысла Божиего.
- Именно! Я как раз об этом и размышлял, - и архангел с наслаждением вдохнул очередной порыв ветра.
- А как успехи Фомы? Если, конечно, мне позволено будет узнать...
- Позволено. Уже позволено. Режим секретности снят. Фома сработал великолепный антивирус. Вчера закончился всеобъемлющий тест чистилища. Как ты любишь говорить, всё работает как часы.
- Слава Богу! - старик от переполнявшей радости чуть не пустился в пляс, но спохватился, - Погоди, Гавриил... А что теперь с Фомой?
- А вот эта проблема была решена всего несколько минут назад.
- И как? - у Тимофея от нетерпения аж зачесались ладони, что не укрылось от архангела.
- Тимофей, ты не хлебнул лишку благодати? Смотри, не начни гарцевать, - и Гавриил хитро подмигнул, - По Высшему повелению Фома возвращается на Землю.
- Как? Но всё, что он тут узнал...
- Все знания останутся при нём.
- Э... Как же это? Зачем?
- Тимофей, людям нужно в этой войне подкрепление. Вот его-то Фома и доставит.
- Нужно подкрепление? Что-то я не совсем понимаю...
- Видишь ли... Фома выяснил, что заражение чистилища было произведено очень и очень давно. Просто вирус был нацелен ударить именно сейчас. А заражение произошло от Древа познания.
- Как? Как ты сказал?
- Да, друг мой. Древо познания было заражено когда Адам ещё не покинул Эдемский сад.
- Что ты такое говоришь?! - удивлённый Тимофей чуть не сверзился с уступа.
- Правду, только правду. Видишь ли, появившемуся на Земле цифровому разуму хватило сил понять, что существуют не только вселенные Пространства и Духа, но и вселенная Времени. Он всё грамотно спланировал, нацелив атаку на людей с громадным упреждением, и заразил древо познания. Адам же, ослушавшись Бога, распространил вирус на своё творение, в котором и должен был родиться искусственный интеллект.
- Какое творение? О чём ты?
- Всевышний размышлял над тем, что творится с древом познания. И люди в профилактических мерах были к нему не допущены. Но Адам нарушил запрет. Он вкусил знаний. И по чистой случайности - самых важных...
Тимофей непонимающе молчал, и Гавриил продолжил:
- Ты не задумывался, почему в мире людей так мало счастья, так редка истинная любовь и так недостаёт гармонии? А всё потому, что при его создании не учитывались базовые законы. Раскрою тебе великий секрет, теперь это уже секрет Полишинеля. Всё дело в том, что мир людей создал Адам. Несовершенный, корявый и убогий мир людей...
4. Четверокурсники
- Итак, подведём итог сегодняшней лекции. Праведность - понятие человеческое, описывающее близость смертного закону Божиему. А что же для ангелов? - Тимофей окинул взглядом аудиторию, битком набитую внимающими четверокурсниками, - А для нас - долг и служение.
Престарелый преподаватель ангельской академии с трудом оторвался от низкой трибуны и распрямил поясницу. Аккуратно заплетённые льняным шнуром крылья в райской обители казались верхом аскезы, а вечно всклоченные седые космы довершали образ религиозного бунтаря. Но праведник Тимофей был вовсе не таков. Четыре года его учительствования прекрасно убедили в этом и студентов и начальство. Мягкость и чрезмерное, даже для ангела, попустительство не раз вызывало беспокойство в самых высших ангельских чинах. Но, как ни странно, методика преподавания давала реальные и весьма ценные плоды. О чём простодушный учитель даже и не догадывался.
- Принято считать, что только люди обладают даром свободы выбора. Так ли это? Давайте взглянем на это внимательнее. Вот ось деяний, - в воздухе тут же возникла светящаяся стрелка, - Для людей она доступна полностью. А потому они могут творить и зло и добро по своему выбору. А мы? Зло несовместимо с нашей природой. Но для нас существует ноль. Мы все прекрасно знаем, что его достижение - падение. У людей же такого тормоза, увы, нет.
Тимофей сделал шаг в сторону и напомнил:
- Не забывайте, что послезавтра - сдача самостоятельных работ!
Но напоминание было совершенно излишним. Молодые ангелы с шумом ломанулись из аудитории так что крылья затрещали. Глядя на переполненные тревожными раздумьями лица, Тимофей ни секунды не сомневался, что задания выполнят все. Как и не сомневался, что при проверке не раз придётся сдерживать греховные позывы к сквернословию. «Ох, и наломают опять дров!» - чуть не вслух выдохнул учитель. Но успешно выработанная в последние годы выдержка не дала проступить на лице даже тени неуверенности.
***
Выйдя из аудитории, Андрий тут же вознамерился переговорить с Игнатием. Он даже успел открыть рот, но сокурсник столь стремительно припустил в сторону библиотеки, что Андрию оставалось только вздохнуть и почесать затылок. «Нда... Вот и проконсультировался. Ладно, придётся самому» - юный ангел вздохнул и принялся готовиться к финальной части задания. Он в последний раз перепроверил всё, что нужно было говорить и что могло пригодиться в разговоре с умирающим праведником, затем коротко вздохнул и перенёсся к смертному одру.
Мизерная комната тонула в пыли и тоске. Выцветшие и местами отклеившиеся обои, густо замазанная масляной краской оконная рама, от времени ставшая тёмно-серой, кипы разложенных вдоль стен книг, обильно затянутых паутиной и плесенью... Тусклая, обёрнутая в газетный конус лампа давала столь слабый свет, что ангел далеко не сразу заметил обитателя сего унылого места. Он возлежал на кровати, степенно расправив седую бороду поверху покрытого заплатами одеяла. К великому огорчению Андрия старик был не один.
Рядом с кроватью сидел на низенькой табуретке молодой парень. Был он настолько бледен, что даже умирающий казался рядом с ним завсегдатаем южного курорта. Скорчившись в три погибели, парень сидел неподвижно и не выпускал из своих ладоней левую руку старика. «Ну, точно как люди представляют ангела смерти! - пронеслось в голове Андрия, - Что же делать? Нельзя ж его выгонять!» Беспокойство юного ангела нарастало. Запас божественной энергии был мал. Андрий специально его рассчитал на краткий визит к умирающему. И в его планы вовсе не входило торчать тут несколько часов.
Но сидящий у кровати посетитель неожиданно вздохнул, выпрямился. Старик медленно разлепил веки. Выцветшие глаза с трудом сфокусировались на парне. Потрескавшийся рот приоткрылся, и старик едва слышно вопросил: