«Да», — сказал он с коварным удовольствием.
Я помедлила, затем сказала: «Это вина не только полковника Холифайра, знаешь».
«То, что он бесхребетная и вечно что-то замышляющая заноза в моей бессмертной заднице? Да, это очень даже его вина, принцесса».
«Окей, да, это его вина, — согласилась я. — Но я имею в виду, это не его вина, что он подкатил ко мне».
«Это прегрешение описывается эпитетами «бесхребетная», «вечно что-то замышляющая» и «заноза в моей бессмертной заднице».
«У ангелов самоконтроля в избытке, Дамиэль. Мы бы без этого не пережили столько глотков Нектара богов. Ты правда думаешь, что при нормальных обстоятельствах ангел совершенно утратил бы самоконтроль из-за своего либидо?»
«Да, — ответил он без колебания. — Я регулярно теряю контроль из-за своего либидо в твоём присутствии».
«Не подкатывай ко мне, Дамиэль».
«Почему нет?»
«Потому что мы типа инсценируем свои смерти».
«Кайфоломщица», — сказал он.
«Распутник», — парировала я.
Он расхохотался в моем сознании. «Каденс, ты и святого соблазнишь на грех».
«Не уверена, что это комплимент».
«Ещё какой, — заверил он меня. — В самой аппетитной манере».
«Ты уводишь этот разговор в сторону».
«Потому что я не хочу говорить об этом вероломном, юрком, перевозбуждённом идиоте-полковнике Холифайре. Не говори мне, что ты действительно поверила в его отговорку, будто он попытался забраться в твои трусики только для того, чтобы привлечь моё внимание».
«Думаю, таков был его изначальный план. А потом всё вышло из-под контроля. Из-за меня».
«Его неспособность устоять перед твоей неземной красотой — целиком и полностью его вина. Не смей винить себя».
«Не виню. Он засранец, нет сомнений. Но, как тебе известно, хоть мы и задираем носы, даже ангелы не являются пуленепробиваемыми. Или устойчивыми к магии. На поведение полковника Холифайра повлияло… — я помедлила. — Ну, моё состояние».
«Какое состояние?»
«У меня Горячка, Дамиэль».
Горячка, время фертильности женского ангела, усиливало её магию и поднимало её гормоны на запредельный уровень. Женщин-ангелов с Горячкой изолировали от других солдат Легиона, потому что куда бы они ни пошли, они творили всевозможный хаос среди своих товарищей в земной армии богов. Этот хаос включал бунты, оргии и смерти, но этим не ограничивался.
Дамиэль уронил руки. Мы простояли там несколько минут, пока его руки сжимали мои плечи. Я грубо оттолкнула его, чтобы добавить правдоподобия тому, что он якобы попытался сломить мою волю. Видимо, я выстояла против внушения.
Я гневно потопала в его сторону, сжимая кулаки. Если бы ангел попытался лишить меня свободы воли, я бы разозлилась.
«Скажи что-нибудь, Дамиэль».
Он отшвырнул меня назад телекинетическим ударом, закинув прямо в огромную сеть. Поначалу я вообще не видела удерживающую меня сеть, но чем больше я сопротивлялась, тем лучше видела её нити, которые становились всё более липкими. Я застряла в его ловушке.
«Горячка, — он сделал шаг в мою сторону. — Когда она началась?»
«Думаю, примерно во время ужина с моим отцом. Я и не понимала этого до следующего дня. Наверное, поэтому ты не мог держать руки подальше от меня».
«Каденс, я никогда не могу держать руки подальше от тебя, с Горячкой или без, — серьёзно произнёс он. — И я никогда тебя не отпущу. Когда это закончится, я найду тебя. Я обещаю».
Я сдержала слёзы.
«Не надо, — сказал он мне. — Пусть текут. Будет как по-настоящему».
Слеза скатилась по моей щеке. «Это и так по-настоящему, Дамиэль». Заговорив уже вслух, я рявкнула:
— Ты дерёшься как уличный бродяга. Без чести.
Я следовала сценарию.
И он продолжал этот сценарий.
— Честь — это отговорка, поверхностный плащ, которым окутывают себя напыщенные мужчины, — он приподнял брови, скользнув взглядом по моему телу. — Или женщины.
— Дамиэль, я просто…
— Не говори «следовала приказам». Потому что мы слишком многое прошли вместе для таких отговорок.
Все взгляды были прикованы к нам.
— Да, мы многое прошли вместе, — я боролась с магической паутиной. — Так что когда ты предал Легион, ты предал и меня тоже.
— Идём со мной, — он протянул мне руку. — Ещё не поздно.
— Уже слишком поздно, — громко сказала я. — Слишком поздно для нас обоих. Мне жаль.
— Мне тоже.
Он поднял кинжал высоко в воздух — так высоко, чтобы никто не пропустил тот ярко сверкающий синий клинок. Он выглядел в точности как его Сапфировая Слеза, которую все знали как бессмертный кинжал. На деле же это было обычное оружие, на которое он наложил чары.
Дамиэль заколол меня в грудь. Боль парализовала меня. Кровь пропитала мою одежду. Рана в моей груди, может, и не была нанесена бессмертным оружием, но боль всё равно была адской.
Просто эта боль не шла ни в какое сравнение с воплем яростной муки, прозвучавшим, когда Неро выбежал к нам во двор.
— Предатель! — закричал он на Дамиэля. — Убийца!
— Нам пора идти, Неро. Сейчас же, — спокойно сказал его отец. — Попрощайся со своей матерью.
Мой отец покрыл лезвие кинжала мощным парализующим зельем: Живая Смерть, и это придало мне иллюзию смерти. Но я по-прежнему всё слышала. Всё видела. Всё чувствовала.
Взгляд Неро метнулся по моему предположительно мёртвому телу, затем остановился на Дамиэле.
— Ты убил её! — он вышиб кинжал из руки своего отца.
Дамиэль посмотрел на него с лёгким раздражением.
— Я же сказал, нам пора идти.
Неро сердито прищурился.
— Я никуда с тобой не пойду, — он схватил фальшивый бессмертный кинжал с земли и продолжил драться против Дамиэля.
«Что происходит?»
«Это всё часть плана твоего отца, — ответил Дамиэль. — Генерал Сильверстар сказал, что это жизненно необходимо».
«Необходимо…»
«Сделать Неро самого героем».
«Тебя должен был убить полковник Холифайр», — запротестовала я.
«Это должен быть Неро, принцесса. Это обеспечит его будущее, его место в Легионе Ангелов. И это даст нашему сыну магию, которая нужна ему, чтобы сражаться с охотниками и скрывать от них свою истинную магию».
Неро вонзил кинжал в грудь своего отца. Дамиэль рухнул на землю, парализованный тем же зельем Живая Смерть, которое повлияло на меня. Но для всех он выглядел таким же мёртвым, как и я.
Неро перевёл взгляд с тела своего отца на моё. Он застыл. Кинжал выскользнул из его пальцев. Он ударился о каменную брусчатку со звонким лязгом.
Никто не произносил ни слова. Потрясённая аудитория хранила абсолютное молчание.
Мука исказила юное личико Неро. Он думал, что оба его родителя умерли.
Моё сердце разрывалось на куски. Мне ничего так не хотелось, как обнять его, сказать, что всё будет хорошо, и к чёрту весь фарс. Но я не могла пошевелиться.
Мой отец промаршировал по двору с семью своими элитными солдатами. Он остановился возле Неро.
— Будь сильным. Никаких слёз.
Кивнув, Неро стер с лица слёзы. Его губы дрогнули.
— Ты герой, — сказал ему мой отец. — И ты будешь великим ангелом. Я обучу тебя, и однажды ты станешь сильнее обоих твоих родителей. Ты будешь достаточно силен, чтобы защитить Землю, спасти Легион от предателей. Жертва твоей матери не будет забыта, — генерал Сильверстар повысил голос и поднял взгляд к зрителям, смотревшим с многочисленных окон и балконов Замка Бури. — Да здравствует ангел-герой, Каденс Лайтбрингер, которая пожертвовала своей жизнью ради Легиона и людей Земли.