Я надеялся, что мы все сможем.
Мои дедушки и бабушки были похоронены тоже на этом кладбище, они умерли еще до моего рождения. Когда все говорили последние слова на могиле моей матери, я обнаружила, что изучаю их двойной надгробный камень с черными буквами. Странным образом это было утешительно — как будто они позаботятся о ней там.
Я была последней, кто говорил. Я не планировала то, что собирался сказать. Но я говорила о том, как мама играла на гитаре, когда я был маленькой. Как сильно она пыталась быть рядом со мной, когда ей становилось хуже, и как часто у нее это не получалось. Как это было удивительно, когда она открывала глаза и действительно видела меня.
«Мам, я бы ни когда не хотела другой матери», — тихо закончила я. «Так много во мне тебя. Спасибо».
«Ты в порядке?» — прошептал Алекс, когда я подошла и снова встал рядом с ним.
Я кивнула, прислонившись к нему, и он обнял меня одной рукой. «Да», пробормотала я. «Я в порядке».
Я крепко сжал его руку, когда они спускали гроб с телом мамы в холодную землю. Я всю жизнь боялся этого момента, но теперь, когда он пришел, невозможно было чувствовать себя слишком грустной.
Мама наконец была свободна.
Весной мы с Алексом вернулись в свою хижину в горах Сьерра-Невады.
Наше планы отдохнуть месяц, растянулось на два. Никто из нас не мог теперь достаточно насладиться тем, чтобы просто лежать на траве, слушая ветер в соснах, или сидеть часами за разговорами, или вытаскивать наши спальные мешки на улицу и спать под звездами.
По не многу, я привыкла к тому, что моя ангельская часть уменьшилась. Были дни, когда я думала, что было бы легче, если бы она просто исчезла. Но затем, прикоснувшись к ее сияющему присутствию, я знала, что предпочла бы лучше это немногое, чем ничего. И пребывание в хижине наедине с целым миром, было исцелением для меня.
Быть с Алексом было исцелением для меня.
Однажды в июне мы лежали на траве, нежась на солнце. Алекс был в шортах, его глаза были закрыты, руки сложены на загорелом животе.
«Эй, мы еще не разобрались, я старше тебя или нет?» — сказал я сонно. Я лежала рядом с ним, прижавшись к нему головой.
Он оскалился и сделал выпад на меня, я испустила визжащий смех, когда он перетащил меня на себя сверху. «Я думаю, что ты просто на две недели моложе, чем я сейчас», — сказал он, уткнувшись в мою шею. «Догоняй».
«Я сделаю все, что смогу». Я рисовала травинкой по его идеальным губам. «Ты же больше не собираешься в другое измерение когда-нибудь?»
«О нет! Как я буду жить, теперь, когда ты разрушила мою мечту?»
«Ты справишься».
В кармане моих шорт завибрировал телефон. Я всегда забывала вовремя заряжать его — у нас был удлинитель от аккумулятора внедорожника. Я соскользнула с Алекса и вытащила телефон. Сообщение от Себа:
Мы уезжаем завтра. Не могу поверить, что это действительно происходит. Напиши мне и сообщи, что ты жива.
Я показала текст Алексу и он усмехнулся. «Эй, они действительно это делают».
«Да», — сказала я, улыбаясь экрану. «Они действительно это делают».
Прошло несколько недель после того, как Себ уехал, прежде чем я узнала, что случилось с ним и Меган. В конце концов я получила в Потакете от него письмо на несколько страниц о его путешествии.
Закончилось оно так: Тогда я добрался до Тулсы. Ну, я думаю, что пока все. Я скоро напишу снова, и ты тоже напиши мне. Надеюсь, вы с Алексом здоровы. Люблю, Себ.
«Что?!» — взвизгнула я. «О, Себ, у тебя будут проблемы…» И тут я увидела его приписку крошечными буквами… и у меня на лице появилась улыбка.
Мэгги ответила да. Я не знал, что могу быть таким счастливым.
Тем не менее Себ был занят последние несколько месяцев. Он никогда не мог забыть уличную девочку, которую когда-то спас — беспризорного ребенка, она не выходила у него из головы и, как я подозревала, напоминала ему то, каким он когда-то был сам. Теперь он собирался вернуться в Мексику. Он планировал создать центр, чтобы помочь уличным детям, оставшимся еще более обездоленными после землетрясений.
И Меган поехала с ним.
Я набрала на клавиатуре телефона:
Жива, здорова. Так рада за вас обоих, querido. Ты будешь делать замечательную работу.
Я взглянул на Алекса, когда я положил трубку. «Ты знаешь, он заставляет меня чувствовать себя невероятно ленивой. Он готовился к этому все эти месяцы».
«Лень — хорошо, во всяком случае на данный момент». Алекс провел пальцами по моей руке. «Боже, Уиллоу, если кто-то заслуживает перерыва, так это ты».