— Ой, это всего лишь ты, — убийца наконец подал признаки жизни и, потрепав Сару по щеке, отпустил ее. — Признавайся, не дает покоя моя шевелюра?
Девушка слегка покраснела, что подтвердило догадки парня, но ничего на это не ответила.
— Ты испугался. Почему?
Этот вопрос застал Ди Каприо врасплох. В смятении он на время отвел взгляд, а затем вновь с усмешкой уставился на Хармон.
— Испугался? Тебя? Ты, верно, забыла, кто кого должен бояться.
Промах — Сара не поверила.
— Ты очень нервничаешь. Я вижу это, Лео. Что тебе стоит рассказать мне то, что я прошу?
— Ты стала слишком любопытна, не находишь? Даже я никогда так не лез к тебе, как сейчас докучаешь мне ты.
— А мне скрывать нечего, — на эмоциях слова срываются с ее уст раньше, чем она успевает подумать о них.
С вызовом смотрит на парня, пока не начинает понимать, что только что сказала. Вчера вечером она так же оступилась, и сейчас молила бога, чтобы русый не обратил внимания на последние слова. Но он обратил.
— Нечего, говоришь? Значит, ты у нас открытая книга, — Ди Каприо искренне рассмеялся. — В таком случае, предлагаю тебе игру. Правда или действие, знаешь такую? Тебе же все равно нечего скрывать, — он с азартом подмигнул девушке.
Чертовски рискованное предложение. К слову, эта игра Саре никогда не нравилась. Выберешь правду — придется рассказывать о том, что вспоминать будет неловко или неприятно; выберешь действие — в ход включится больная фантазия игроков. А если учесть то, что одним из игроков будет Лео, можно смело прыгать из окна, однако отступать уже поздно. Девушка все это начала, она же и закончит.
— Согласна, — уверенно говорит она. — Чур я первая.
— Без проблем, — русый радостно улыбается и поудобнее садится на кровати напротив Хармон, складывая ноги по-турецки.
— Правда или действие?
Его ход.
— Действие, — Ди Каприо видит, как огоньки азарта в ее взгляде меркнут. — Надеялась сразу на правду, дорогуша?
— И вовсе нет, — врет Сара. — Действие так действие. Почини мне вот этот шкаф, — девушка поднимает некогда опущенный в задумчивости взгляд на Лео и показывает рукой на небольшой старинный шкаф. Стенки его уже потрепаны, а сам он стоит чуть вкривь; очевидно, данный предмет интерьера здесь уже не одно десятилетие.
Русый удивленно вскидывает брови, а затем начинает громко хохотать.
— Решила воспользоваться тем, что мужик в доме?
— Мужик, — брюнетка фыркает. — Правила игры помнишь? Вот иди и делай.
Наигранно кряхтя, Ди Каприо поднимается с кровати и направляется в сторону поломанного предмета. Парень открывает обе дверцы шкафа, как вдруг в нем с характерным шумом на всю квартиру поочередно падают вниз все пять находившихся там ящиков. Феерия. В комнате наступила звенящая тишина. Парень по-прежнему стоял напротив шкафа и пытался понять, что именно пошло не так. Он повернулся к Саре и недоуменно на нее посмотрел.
Девушка все это время сидела на кровати и наблюдала на разворачивающимся Армагеддоном. Когда русый к ней повернулся, она с нахмуренными бровями осматривала ящики, а уже парой секунд позже комната наполнилась звуками искреннего девичьего смеха. Сара хохотала так, что на ее глазах выступили слезы, а на лице засияла веселая улыбка.
— У меня там было сломано лишь три ящика. Твоими усилиями, Лео, я лишилась всех пяти. Ты определенно мастер, — проговорила брюнетка сквозь смех.
Ди Каприо тем временем с неподдельным интересом следил за каждым ее движением. Ему было так ново видеть ее такой. Такой веселой и беззаботной. Сара никогда при нем не смеялась, а ее слезы русый видел лишь тогда, когда доводил ее сам. И то, что парень сейчас видел, завораживало его. Этот звонкий смех, эта широкая улыбка, искрящиеся ярким светом карие глаза — все это брюнетке чертовски шло, и парень не мог этого не заметить.
— Очень смешно, — обиженно пробурчал маньяк. — Не над теми ты шутками смеешься, Сара. Давай инструменты.
Поднявшись с постели, девушка идет в угол комнаты и, достав стоявший в углу ящичек, подает его парню.
— Я помочь могу, — говорит брюнетка роющемуся в ящике Ди Каприо.
— Нет-нет, дорогуша, это дело чести, — раздается сосредоточенный голос с задорными нотками веселья. — Присаживайся и смотри, как работают профессионалы.
Сара послушно садится в кресло. Наблюдает за тем, как русый выуживает из ящика необходимые инструменты и кладет их на пол, как поочередно вытаскивает каждый ящик. Заворожено смотрит на то, как парень орудует отверткой и как полочки, некогда висевшие на соплях и не державшие ящики, теперь крепко привинчены. В особо трудных ситуациях Лео использовал молоток.
— Принимай работу, босс, — парень убирает инструменты в ящичек и демонстративно отряхивает руки.
Каждый ящик находится на своем месте и крепко держится. Больше нет нужды открывать дверцы шкафа со скоростью и аккуратностью черепахи, дабы не разрушить хрупкую конструкцию.
Сара подыгрывает Ди Каприо. Она встает рядом, внимательно осматривает каждую починенную полочку и, закрыв дверцы шкафа, удовлетворенно произносит:
— Работа принята. Ты справился на ура.
Русый задорно улыбнулся и снова плюхнулся на кровать. Девушка села рядом.
— Итак, моя очередь. Правда или действие?
На некоторое время Хармон напрягается, не зная, что выбрать, а затем раздается приглушенное «правда».
— Правда, — с хитрым прищуром повторяет Лео. — Как ты оказалась в здесь?
— Я приехала на автобусе, — положив руку на сердце, ответила брюнетка.
— Дорогая моя, если ты не поняла, вопрос обобщенный и подразумевает собой мелкие факты вроде причин уезда из родного города и непосредственно самого твоего появления в Лос-Анджелес. Каково тебе здесь? Ты не из тех дворовых, и это кидается в глаза. Ты, скорее, из маменькиных ангелочков, что никогда не перечат родителям, вечно сидят дома и смотрят по телевизору курсы кройки и шитья.
— Как точно ты меня описал, — пробурчала про себя брюнетка.
— Я хочу знать все, — продолжил парень, пропустив последнюю реплику Сары.
В комнате воцарилось молчание. Девушка сидела рядом с Ди Каприо и, опустив взгляд, пальцами вырисовывала узоры на сером покрывале, на котором по-прежнему красовались следы от крови. Она так его и не выстирала, надо же. Брюнетка подняла глаза и столкнулась со спокойным взглядом Лео. Он не торопил, не яростно принуждал, а просто терпеливо ждал, за что Хармон была ему благодарна. Этот мягкий, понимающий взгляд голубых глаз подкупил девушку, и она рассказала ему все.
Рассказала о непутевом отце, спившемся, когда ей было два года, и о сильной духом матери. С гордостью поведала о том, как та пахала на трех работах, чтобы прокормить семью и обеспечить свою дочь всем необходимым, и хорошо с этим справлялась. Со слезами грусти на глазах брюнетка вспомнила о своём одиннадцатом дне рождения, когда она лишилась матери и во всех подробностях описала свою истерику в тот день. Сара не знала, зачем она говорила столько лишнего и не по теме, но ее было не остановить. С нескрываемой злобой в голосе она пожаловалась на несправедливость этой жизни, вспомнив, что сбивший маму водитель внедорожника остался безнаказанным, так как был очень состоятельным. Девушка рассказала о своём отправлении в детдом и своих попытках выжить там. С дрожью в голосе поведала о своей неприспособленности к тем ужасным условиям, испытаниях, которые ей пришлось перенести и о некоторых «злобных ребятах, не имеющих никакого понятия, что такое человечность». Брюнетка упомянула последнюю ссору с соседками по комнате, ужасную драку и кучу оскорблений. Тогда ей было пятнадцать, и она сбежала. Гордо вздернув нос, Сара поведала о том, как она украла немаленькую сумму у некоторых прохожих, что позволило уехать ей в Лос-Анджелес и снять небольшую квартирку в новом городе. А дальше она рассказала Лео о Мэри. Той самой Мэри, что помогла ей с трудоустройством и стала лучшей подругой в этих каменных джунглях. Глаза девушки вновь наполнились слезами, но строгий взгляд русого отрезвил ее.