Излишний эпатаж, не поддающееся логике убийство отца, избиение уличного парня и черные наушники, валяющиеся на асфальте — всего этого было так много и одновременно так мало. Брин искренне не понимал, что за игру затеял Ди Каприо.
Каждый вечер после долгого рабочего дня он приходил в свою старую съемную квартиру, ложился на жесткую кровать и подолгу смотрел в потолок. Каждый вечер он думал лишь об одном.
Новый день не настал.
***
Она бежала со всех ног, срезала путь узкими проулками, мчалась вперед, невзирая на на красный сигнал светофоров. Вслед доносились гудки автомобилей, ругань водителей и пешеходов, но она не слышала. В голове набатом отдавался каждый шаг. Счет шел на минуты.
После ухода Лео она долго не находила себе места: бесцельно расхаживала по квартире, по несколько раз переставляла предметы на полках, пыталась разгладить несуществующие складки на пледе, словно именно в них крылась причина ее беспокойства. Дурное предчувствие не покидало. Что бы девушка не делала, чем бы не пыталась себя занять, отвлечься не получалось. Первое время за ней радостно бегал пес, но, так и не дождавшись внимания хозяйки, он улегся на диван. Периодически щенок едва заметно вздрагивал от звона посуды на кухне.
От долгого пребывания в холодной воде на руках появились цыпки, а чашка, которую Сара с остервенением пыталась отмыть уже несколько минут, была по-прежнему недостаточно чиста. Керамическая поверхность кружки скрипела, на ней не было ни единого пятнышка, но окоченевшие пальцы продолжали оттирать несуществующую грязь.
Щенок залаял, услышав звук разбиваемой посуды, но, завидев вошедшую в комнату хозяйку, успокоился и приветливо замахал хвостом. Пока на кухне в раковине валялась потрескавшаяся чашка с отколотой ручкой, пес сидел рядом с хозяйкой и с интересом смотрел на картинки, мелькающие перед глазами. Телевизор он видел явно впервые.
Сара листала телеканалы бездумно, не задерживаясь ни на одном. Ни всевозможные магазины на диване, ни музыкальные клипы, ни новостные выпуски не вызывали интереса, и, вконец отчаявшись, девушка уже хотела нажать на красную кнопку пульта. Хотела, но так и не нажала.
— От всего коллектива университета Лос-Анджелеса мы хотели бы поблагодарить мистера Уокера. Если бы не он, наши студенты так и не получили бы уникальную возможность поучаствовать в программе обмена и повидать мир.
— Право, не стоило. Я делаю все это ради жителей этого чудесного города. В будущем я надеюсь дать такую возможность не только студентам, но и школьникам. Расширять границы нужно с раннего возраста.
Бизнесмен жал руку декану университета, дружелюбно улыбался в камеру и не делал ровным счетом ничего, что показалось бы подозрительным. Добрый Фред Уокер притягивал к себе внимание горожан своим бескорыстным желанием помочь каждому. Сара нервно усмехнулась, представив его с нимбом над головой. Что-то не сходилось. Честный взгляд, открытая душа и благие намерения — образ ответственного бизнесмена существенно разнился с негласным статусом предводителя маньяков.
— Что же ты, черт тебя дери, задумал? — вопрос в пустоту.
— Не пропустите: уже сегодня в семь часов вечера герой одолеет злодея!
По телевизору шла реклама какого-то супергеройского мультфильма. Две фигурки лего с грозным видом стояли друг напротив друга, готовые сразиться в последнем, решающем поединке.
Благотворительный вечер тоже должен был начаться в семь. Как иронично.
Сара застучала зубами от холода: второпях она забыла дома шапку с шарфом и даже не подумала застегнуть ветровку. Пронизывающий ветер забирался под тонкую ткань толстовки, нещадно морозил кожу, трепал волосы. Свинцовые тучи над головой предвещали очередной ливень.
Насколько было известно Саре, главный холл Лос-Анджелеса находился неподалеку от городского банка, однако от этого круг поисков не сузился. Вокруг нее находились идентичные серые здания и не было ни намека на то, что прямо сейчас где-то собирался бомонд мегаполиса. Она обошла квартал вдоль и поперек в поисках выделяющейся на фоне остальных постройки, но тщетно.
Мимо проходили обычные люди, и все они болтали о чем-то своем. Женщина лет тридцати, волоча за собой пятилетнего малыша, возмущенно визжала в телефонную трубку; компания тинейджеров гоготала над какой-то шуткой; три шустрые бабушки что-то галдели о веселой вечеринке и о «старом развратнике» мистере Фредриксоне, который сейчас лежал под кальницей и заигрывал с медсестрами. На оживленной дороге нетерпеливо сигналили автомобили и порой слышался скрежет колес об асфальт. Голоса горожан и шум дороги утомляли; сливаясь воедино, они образовывали в ушах неприятный звон и ужасно действовали на нервы. От отчаяния Сара была готова раскричаться.
Неожиданно она замерла, словно к чему-то прислушиваясь. Неподалеку раздавались едва уловимые звуки, которые отодвинули на задний план все остальные. Там, за углом, играл джаз и явно происходило что-то торжественное. Девушка резко сорвалась с места. Она боялась, что все это неправда, что ей всего-навсего показалось, но голоса двух женщин, стоявших рядом с белым мерседесом за углом, развеяли все ее сомнения.
— Кстати, Хелен, ты слышала, что на благотворительном концерте будет фокусник?
— Неужели? Это прекрасно, я обожаю фокусы.
И только сейчас Сара обратила внимание на здание, рядом с которым стояла. Величественная постройка с мраморными колоннами, фресками на стенах и широкой главной лестницей выглядели роскошно, и девушка была уверена, никогда не была в этом районе раньше. Все вокруг хоть и было красиво, но выглядело абсолютно незнакомым. Кто знает, как долго она искала бы это место, если бы не эти леди.
Женщины продолжали обсуждать предстоящий благотворительный вечер, периодически меняя тему на недавно купленную одежду и недвижимость, и едва ли не соревновались, называя сумму пожертвований, которые они собираются внести. Сара неприязненно скривила губы и отвела от них взгляд.
Народ постепенно скрывался в центральном входе. Мужчины в черных, идеально выглаженных смокингах, дамы в роскошных платьях в пол, в дорогих украшениях и лакированных туфлях на высоких каблуках. По этим леди было видно, что на прическу, макияж и подбор нужного колье они потратили явно не один час.
Сара взглянула на себя. На ее ушах не красовались большие жемчужные серьги, волосы не были красиво уложены, на ногтях не было дорогого маникюра. На промокших кроссовках виднелись следы грязи, неприметная толстовка явно не входила в дресс-код светского мероприятия, а чуть помятая ветровка с рваными на правой коленке джинсами делали девушку главной мишенью в глазах внимательных охранников. В таком наряде брюнетку тут же сочли бы за бездомную и, подойди она ближе к заветным рельефным дверям с позолоченными узорами, ее в лучшем случае с позором спустили бы вниз по лестнице. Надо было искать другой выход, а точнее вход.
Боковым зрением Сара заметила отблеск. Повернувшись в ту сторону, брюнетка успела заметить кудрявую макушку, скрывшуюся за медной дверью. Дверь эта находилась за ржавым забором с изогнутыми прутьями и, судя по всему, использовалась очень редко. Однако она была единственным шансом.
— Кем бы ты ни была, спасибо тебе, — прошептала Сара и, настороженно оглядываясь по сторонам, пошла в сторону старого забора.
***
Душное закулисье, снующие взад-вперед люди, разноцветные тряпки и громкие голоса. Беспокойная атмосфера, как это всегда бывает перед любым представлением. Невольно Лео вспомнился родной цирк, однако здесь хотя бы не воняло потом вперемешку с дешевым одеколоном. Здесь пахло иначе: слишком дорого, слишком недосягаемо для обычных горожан. Здесь было непозволительно перебрать шампанского и предстать перед знакомыми в дурном свете. Каждый из приглашенных пришел сюда лишь за одним — за поддержанием собственной репутации посредством вложенных в благотворительность денег.