Мисс Андерсон говорила воодушевленно и искренне, хотя и видела, что Сара совсем ее не слушала. Она смотрела то на щенка, расположившегося на маленькой подушке в углу, то на покрывшиеся какими-то грязными пятнами рукава толстовки — хозяйка квартиры, увы, в центре внимания не была.
— Я думаю, мне пора, — сказала женщина, выведя девушку из оцепенения.
Пока мисс Андерсон расчесывала вьющиеся белесые волосы и надевала длинное пальто, Сара молчала. Она уже была готова вздохнуть от облегчения, оставшись наедине с собой, когда женщина неожиданно обернулась на пороге.
— Сара, у меня сейчас довольно тяжелое материальное положение, и деньги особенно нужны. Боюсь, если ситуация с задержкой оплаты повторится, мне придется искать других квартирантов. Не вынуждай меня делать этого. Мне очень жаль твоего близкого друга и больно видеть тебя такой разбитой, но он не хотел бы, чтобы ты так страдала из-за него.
Когда дверь за мисс Андерсон закрылась, Сара сжала руки в кулаки. Ей захотелось выйти на лестничную площадку, догнать женщину и закричать на нее. Она не знала о нем ничего: как его звали, чем он занимался и был ли он ей действительно другом. Откуда ей знать, что он хотел бы, будь он жив? Хотелось биться в истерике, с пеной у рта доказывая женщине, что та не права. Лео хотел бы, чтобы его оплакивали. Он хотел бы, чтобы его помнили.
— … и тут она подходит ко мне и вручает целую коробку со сладостями, представляешь! Пожалуй, это было лучшее рождество.
Сара улыбнулась, посмотрев в счастливые глаза Лео.
— Сладости вкусные были?
— Ага, особенно шоколадные конфеты в форме мишек, — он подмигнул ей и ненадолго замолчал. — Но это было лишь один раз, когда ее все-таки закодировали. Через месяц она сорвалась и снова начала напиваться как свинья.
Он беззлобно хмыкнул и, прикрыв глаза, откинулся на спинку дивана. Не было насквозь пропитанных ненавистью реплик, не было сумасшедшей агрессии, лишь детская обида, поедающая изнутри всю сознательную жизнь.
Сара положила свою руку на его. В этой ситуации она могла лишь слушать.
— Твоя защищала тебя?
Лео старательно избегал слова «мать», словно в нем крылось что-то постыдное и неприличное, но Сара поняла все без лишних вопросов.
— Да. Однажды какой-то мальчик — местный хулиган — на детской площадке начал обзывать меня и кидаться песком в лицо. Когда мама это увидела, влепила ему оплеуху и дала коленом под зад.
Парень звонко рассмеялся и непринужденно взлохматил волосы. Этот жест показался Саре таким теплым и родным, что она невольно улыбнулась в ответ.
— А твоей маме, я смотрю, палец в рот не клади. Бьюсь об заклад, она не подпустила бы меня к тебе и на милю.
Не подпустила бы, Сара знает. Всячески отгоняла бы его, только завидев рядом со своей маленькой девочкой этого коренастого русого мальчишку в потертой рубашке, запрещала бы ей общаться с ним и тем более звать к себе в гости. Хотя миссис Хармон старалась не судить людей по одежке, но Сару опекала чересчур. Она была бы против их встреч в детстве, а что насчет сегодня, когда физиономия сумасшедшего парня во всех новостных выпусках и газетных вставках с пометкой «особо опасен»? Девушка стыдливо опустила взгляд. Нужно было срочно менять тему.
— А твоя? Защищала?
Он лишь широко улыбнулся и развел руками. Слова были ни к чему.
В тот вечер было слишком тихо: то ли спокойная атмосфера квартирки повлияла на Лео, то ли он слишком устал носить маску вечно хохочущего психопата — в тот вечер Саре было особенно уютно с ним.
— Знаешь, — неожиданно начал он, — а ведь если я сдохну, ничего и не произойдет. Мир не забудет обо мне, ручаюсь. Возможно, появится парочка фанатиков, которые будут копировать меня. Но страдать по мне уж точно не будут.
В тот вечер что-то заставило ее промолчать. В тот вечер она ничего не ответила.
— Я буду, — твердо прошептала Сара, прежде чем запереть дверь. — Я.
***
Режим сбился окончательно. Бессонные одинокие ночи сменялись до безобразия серыми днями, в которые Сара поднималась с постели лишь по острой необходимости, и наоборот. Промежуточным между понятиями дня и ночи являлся вечер, когда от сдавливающего горло одиночества хотелось лезть на стены или сразу вскрыться — она никак не могла решить. По стеклам старого окна изо дня в день назойливо тарабанил дождь, на улице вот уже неделю не было видно просвета в серых тучах. Казалось, город был мертв, и это навевало еще большую тоску.
В голове крутилось множество мыслей: нужно выгулять Джея, купить продукты на остатки сбережений, устроиться на работу в ближайшую кафешку. Нужно изменить свою жизнь. Так или иначе, подобные мысли тут же испарялись, стоило девушке подумать о том, что для этого нужно выйти из дома.
Взять себя в руки не получалось, даже щенячий взгляд не побуждал к решительным действиям. Потрескавшийся потолок перед глазами как заколоченное окно в будущее, а дверь из квартиры — путь на свободу.
И она все время смотрела в потолок.
В конце все размышления о тщетности бытия и неспособности что-либо изменить в своей жизни сводились к одному вопросу: что на это сказал бы он? И ответ всегда находился, невольно всплывал в памяти как первый и самый точный результат на поисковых сайтах.
— Есть в этом какая-то романтика, — рассуждала она вслух, — сидеть вот так в тепле, укрывшись пледом, и смотреть в окно. На улице ливень, а ты дома, в своей уютной комнатке.
— Сейчас ты больше на овощ смахиваешь. Я не замечал такого в тебе раньше.
— В такую погоду нет настроения что-либо делать.
— Чепуха! А как артисты выступают в дождливый день, стараясь порадовать публику? Так что давай подбирай сопли и поднимай свою задницу с постели.
Он дернул на себя покрывало и широко улыбнулся, услышав недовольное бурчание девушки.
— Как же ты мне надоел со своей гиперактивностью! И что мы, по-твоему, будем делать?
— Уборку. Как давно ты протирала вон тот шкаф?
Сара смущенно опустила взгляд. Было чертовски стыдно осознавать, что ее отчитывает за беспорядок молодой человек. После недолгого молчания она неуверенно произнесла:
— Он слишком высокий.
Лео хохотнул и указал взглядом на небольшую кастрюльку на столике, в которой уже находилась тряпка.
— В таком случае, запрыгивай, метр с кепкой — он хлопнул себя по плечам.
Честно признаться, никогда еще она так быстро не вставала с постели. На радостях забралась к нему на плечи, немного пошатнулась и — вцепилась в русые волосы, чтобы не упасть.
— Ауч! Давай-ка лучше свободную руку.
— Только не урони! — кричала она, протирая пыль с верхушки и крепко вцепившись в его руку.
Ди Каприо, казалось, уже не обращал внимания на ее вопли.
— Никогда, Сара, никогда не давай погоде повлиять на твое настроение. Особенно в Лос-Анджелесе, где запросто можно уйти в депрессию на первой же неделе пребывания.
Она вспоминала эти слова особенно часто за последние дни, и порой они срабатывали.
— Джей, мы идем гулять.
Через час она вновь придет домой вся в слезах, уткнется носом в подушку и не захочет даже смотреть на щенка, который так усердно будет привлекать к себе внимание. Через час она вновь запрется в ванной и напьется, сидя на старой кафельной плитке. Однако сейчас Сара искренне верит, что ей удастся выкарабкаться из этой глубокой ямы без малейшего просвета. Она справится, всегда справлялась. Так ведь?
***
Все тот же строгий костюм, пистолет в кобуре и суровый взгляд. Как и прежде, отчаянное стремление сделать Лос-Анджелес безопаснее любой ценой. Изменилось лишь одно — звание. Джеймс Брин теперь комиссар.
Когда он получил эту должность, на сердце уже не было так тяжело, а в душе не скреблись кошки — в Лос-Анджелесе нет времени на скорбь. Почти сразу на плечи свалилось столько обязательств, что хорошенько подумать о недавних событиях не было ни возможности, ни желания. Бумажная волокита сменялась выездами на места преступления и иногда короткими перекусами.
День за днем, неделя за неделей — серая рутина среднестатистического горожанина Брину разве что снилась. Из участка уволилось несколько образцовых сотрудников, отношения с Лесли зашли в тупик, а грабежей и поножовщины меньше не стало. Каждый преступник упорно гнул свою линию, точно стараясь разрушить нынешний строй. Каждая пешка мечтала стать королем.