Она сдалась, а я стала расти постоянно гонимая отовсюду. Ребенок ошибка, ненужная даже своей матери, ненужная никому. А когда появилась магия смерти, мать вообще стала меня избегать и пытаться поскорее выдать замуж. Знаете, это больно, когда самому дорогому человеку ты не нужен. Да и человеку ли? Она ангел, нарушивший закон, ей обрезали крылья и отправили вниз. Облачный мир закрыт для нее, а для меня и подавно.
По щеке скатилась слеза, вытерла ее рукавом и запихнула в рюкзак провизию. Я почти разучилась плакать и делаю это очень редко, проявление чувств — это слабость, вот что я узнала из истории моей матери. Пускай она будет сама решать свои проблемы, а я как главная ошибка её жизни с легким сердцем сегодня покину этот дом.
Вылезла я из окна по веревочной лестнице. А что? Это мой далеко не первый побег из дома, поэтому все необходимое у меня всегда собранно. Правда сбежать на городскую ярмарку и сбежать на север в леса разные вещи, но ничего, как-нибудь управлюсь. Ой, не зря я сегодня не стала полностью распрягать Лету, прямо, чувствовала, что бежать сегодня придется. Моя любимая лошадка, хоть что-то хорошее от матери я получила. Темно-коричневая с белой полосой на любу, черной гривой. Лета оказалась не простой лошадкой, но из-за матери мне пришлось скрывать это ото всех. Когда я была маленькой, я случайно ударила ещё в жеребенка Лету, каким-то заклинанием, и она стала не восприимчива магии. Значит, ее нельзя отравить или убить с помощью магии.
Теперь я могла не волноваться, что моя магия вырвется из-под контроля и навредит моей лошадке. Правда, что это было за заклинание или магия я так и не узнала. Столько книг по этой теме перерыла и ничего, даже обидно в двенадцать лет не соображала, что творила. Эх, а могло быть величайшее открытие. И ведь раньше она страдала от моей магии, целых два раза. Когда она ещё жеребенком встала на ноги, она из-за меня чуть их не переломала. И когда перепрыгивала с кочки на кочку, опять чуть не сломала ноги. А в третий раз вот...
Я вывела Лету из стойла, и повесила слева свой рюкзак, а справа закрепила лук с колчаном и кинжал себе на пояс. Конечно, у меня было и ещё оружие, я все-таки девушка с порченой кровью. И в нашей деревеньке было много «доброжелателей», которые хотели воспользоваться девочкой. Только никто не учел, что девочка не так проста. Даже моя мать никогда не видела мои тренировки и как я владею оружием. Запрыгнула в стремя и припустила галопом в сторону леса на север от деревни. То, что я пропала, обнаружат часов через шесть или семь, я буду уже далеко и надеюсь, больше не вернусь в этот дом. Дом, в котором меня никогда не любили. Никому не пожелала бы родится в такой семье, если это можно назвать семьей.
Я скакала, все дальше и дальше удаляясь от дома. Я ехала без остановок уж часа 3 или 4. Волосы растрепались, и выбелись из косы. Лета уже немного устала и стала тяжело дышать. От долгой не прерывной скачки у меня разболелась спина и копчик. Остановила я Лету в густой чаще. Мы ехали на север и свернули с дороги специально, чтобы спокойно отдохнуть и может часок поспать. Лета послушная лошадка и я не боялась, что она забредет куда-то с поляны. Спешившись, я решила поискать воду в округе. Во рту пересохло и хотелось пить, да и лошадь напоить не помешало бы. Она может и выносливая, но так далеко мы с ней еще не ездили. А загнать лошадь до смерти мне не очень хочется, все-таки это мой единственный друг. Начинало темнеть, в это время очень опасно ездить по лесу, а уж тем более девушке без сопровождающих.
Я выехала на поляну перед озером. Спешилась и привязала Лету у поваленного дерева. Там же сложила себе спальное место из еловых веток. Собрала хвороста, сухих листьев и соорудила костер. С первого раза он не разгорелся, зато со второго раза листья вспыхнули от искры из огнива. Достав из сумки бутерброд, я принялась неспешно ужинать, рассматривая окружающую природу.
Небесное полотно с сияющими осколками далеких звезд, таинственная луна, окутанная пеленой приближающегося тумана, тихий шепот ветерка, ласково колышущего траву. Мерцающее зеркало пруда, ночное небо было точно иссиня-черный холст, на который некий художник случайно пролил краску, раз лившуюся частичками мерцающих звезд - таких далеких и таких холодных. Умиротворяющая гармония ночной симфонии шелеста травы, редких птичьих пролетов, перекликающихся сверчков, едва уловимое движение водного зерцала - все это было дыханием природы, проникающим в душу и вносящим в нее спокойствие и тепло, несмотря на темноту, но даже она была для меня светлой. Удивительно, ангел, который владеет магией смерти так чувствует баланс природы, видит в ней самое прекрасное. Это так странно…