Первым решился Фома Неверующий:
– Идемте, умрем вместе с Ним.
Иуда же втайне ликовал: Революция могла свершиться только в Иерусалиме; Учитель снова в добром расположении духа; значит, скоро!
Первые же события показали, что Иуда был прав. Вопреки здравому смыслу Учитель не стал входить в город тайно. Напротив, в первый день недели Он вышел из Вифании во главе целой процессии, пересек Кедрон, поднялся на противоположный склон и въехал в Священный город через Львиные ворота верхом на ослице, как древние цари Иудеи. Молодежь бежала впереди Него, размахивая пальмовыми ветвями, срывая с себя одежды и бросая их под копыта ослицы, горделиво покачивавшей головой. Играли свирели, плясали дети. Апостолы переглядывались, изумляясь и радуясь приему, что оказывали Тому, Кого они так любили, а я чувствовал, как разгорается огнем сердце Иуды, громче других кричавшего «Осанна!» «Скоро, скоро, – думал он, – обагрятся кровью руки и устрашающая крепость Антония, чья языческая тень так вызывающе падает на Храм Соломона, будет обращена в прах богоизбранным народом, исполняющим волю своего Господа».
Однако последовавшие за тем понедельник и вторник не принесли Иуде ничего, кроме разочарований, к вящему удовлетворению того, другого, который был рад лишний раз позлить своего подопечного. Днем Учитель, вместо того чтобы организовывать вооруженные восстания, спокойно проповедовал в Храме, а ночью, без какого-либо тайного умысла, совершенно открыто ночевал на Масличной горе, что напротив Храма. В среду Симон по прозвищу Прокаженный пригласил всех тринадцать – Учителя с двенадцатью учениками – поужинать у него дома в Вифании. Там-то, когда все сидели за столом, и произошел случай, которым не преминул воспользоваться тот, другой: вошла женщина, поклонилась Учителю и умастила Его благовониями.
Что тут началось! Люди часто слишком серьезно относятся к совершенно ничтожным происшествиям. Все двенадцать апостолов возмутились: Учитель не из тех, кого подобает умащать благовониями. Иуда кипятился больше других: миропомазание – удел царей, а кто как не Учитель всячески отнекивался от царствования, ломался, не желая ковать железо, пока оно было горячо? А теперь-то уж и вовсе не время для таких почестей. Не умея выразить свое негодование, Иуда напустился на бедную женщину, а поскольку Маммона всегда присутствовал в его мыслях, он воскликнул:
– Ты что, с ума сошла – тратить такие деньги на благовония?! Лучше бы раздала их бедным!
Он был уверен в том, что Учитель, неизменно ратовавший за помощь обездоленным, поддержит его. Но Тот, наоборот, встал на защиту женщины, промолвив: «Она приготовила Меня к погребению». Что за мрачные мысли! «Ибо нищих всегда имеете с собою». Какая обида! У Иуды даже слезы навернулись на глаза. А тот, другой, уже тут как тут:
– Слушай, слушай, что Он тут плетет! Во-первых, с какой легкостью Он относится к деньгам! Это дурной знак. Ведь деньги – концентрат счастья, к ним должно относиться с уважением. А во-вторых, что это Он тоску наводит? «Нищих всегда имеете с собою»? Вовсе нет, когда мы совершим Революцию, все станут богатыми. Ну и, наконец, что это за малодушие: «Она приготовила Меня к погребению»? К какому такому погребению? Если Он заговорил о смерти, значит, Он не собирается исполнять Своего предназначения. Старик, надо что-то делать. Все зависит от тебя.
Иуда бросил на Учителя взгляд, исполненный разочарования и горечи, и вышел.
Тот, другой, и я бросились ему вдогонку. Я знал, что проигрываю, но решил бороться до самого конца (позже меня в этом не упрекнули, сказав, что это даже было хорошо для правдоподобия). Пока Иуда быстрыми холерическими шагами спускался по той самой каменистой тропинке, по которой несколько дней назад мы прошествовали с переполненными радостью сердцами, тот, другой, и я наперебой засыпали его советами.
Тот, другой. Ты должен Его заставить. Так будет лучше и для Него.
Я. Горе ученику, возомнившему себя выше учителя.
Тот, другой. Слава ученику, пришедшему на помощь учителю в минуту слабости.
Я. Ты знаешь, что фарисеи хотят убить Его. Не хочешь же ты быть виновным в Его смерти?
Тот, другой. Его нельзя убить. Помнишь, там, в Назарете, толпа хотела сбросить Его со скалы, – так Он исчез! А после насыщения пяти тысяч пятью хлебами, когда Его хотели насильно венчать, – Он опять исчез! И в Храме, когда Его собирались арестовать, и в Сокровищнице – Его уже схватили за руку, а Он исчез! А помнишь, Его хотели побить камнями, так ведь Он и тогда пропал с глаз долой! А когда Он сказал, что Господь в Нем и Он в Господе, иудеи прямо-таки бросились на Него, – а Его нет! А на прошлой неделе, когда он воскресил умершего, – сделал свое дело и исчез! Чего же такому бояться, как ты думаешь? Да разве ты сам, вместе с Петром и остальными, не признал в Нем Сына Божьего? А кто может убить Сына Божьего? Вот увидишь: Он и с креста сойдет, если Его распнут!