Я опустила руку вдоль бока.
Мятежники схватили нас с Дамиэлем. Мы позволили увести себя, играя роль беспомощных туристов, которыми нас и считали мятежники. Они сковали нам руки и надели мешки на головы. Мой мешок изнутри пах плесневелой старой картошкой.
«Это очень драматично, — прокомментировала я, обращаясь к Дамиэлю. — Мятежники устроили настоящее шоу, похищая нас».
«Полагаю, живя в тени Улья, они обычно чувствуют себя такими беспомощными, — ответил он. — Эта «операция» удовлетворяет их потребность распоряжаться своей судьбой».
«Ты знал, что это произойдёт, — осознала я. — Ты знал, что они захватят нас в заложники».
«Всё идёт в точности по плану».
«И когда же ты собирался посвятить меня в этот свой план?»
«Ты расстроилась».
«Ещё как расстроилась. Ты должен был сказать мне, что собираешься сделать. Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе, Дамиэль, но ты сам мне не доверяешь».
«Я доверяю тебе. Просто…» — он остановился.
«Да-да?» — подтолкнула я его.
«Я не привык делить лидерство. Я привык говорить людям, что делать, и когда им нужно это сделать».
«Здесь это не сработает. Хватит с меня делать так, как мне сказано».
Знание, что мой отец контролировал мою жизнь, что он манипулировал мной и даже назначал мне «друзей», положило конец эре моего слепого следования приказам.
«Хорошо», — магия Дамиэля ощущалась развеселившейся. Даже игривой.
Подождите-ка, как это я могла чувствовать его магию?
«Почему ты хотел, чтобы мятежники нас поймали?» — спросила я у него.
«Я нашёл это место, эти источники потому, что мятежники похищали туристов из популярных мест. А это одна из главных достопримечательностей города».
«Как и сказала прошлой ночью женщина с желтоволосыми волосами, мятежники наверняка похищают туристов, чтобы привлечь внимание правительства, вызвать перемены, обрести голос, — сказала я. — Поскольку посыл мятежников может быть услышан только тогда, когда люди их заметят. И только когда их услышат, они смогут поднять остальных против «ложных божеств».
«Да, — согласился он. — Эти повстанцы совершенно не привыкли держать в руках оружие. Они не желают вредить людям, которых считают ни в чём не повинными, и когда они целились в нас, их лица исказились от угрызений совести. Отчаяние толкнуло их к подобному. Мы можем это использовать. Мы можем дать им выход».
Я услышала впереди себя хруст гравия. Мятежники тронулись в путь. Меня грубо дёрнули за руку.
— Нам нужно найти укрытие, — произнёс мятежник с низким голосом.
— Сюда.
«Приближается патруль Улья», — сказал мне Дамиэль.
Нас повели по тропе. Затем мы резко остановились. Я слышала тихий и мерный шум воды, падающей на камни. Воздух был холодным и влажным.
«Мятежники нашли убежище в пещере», — беззвучно сказала я Дамиэлю.
— Вы использовали магию! — едва слышно прошипел Низкий Голос. — Как вы могли быть такими беспечными? Вы знаете, что у патрулей есть инструменты, отслеживающие использование магии.
— Это не я. Я не использовал никакой магии, — ответил более тихий и скрипучий голос.
На протяжении нескольких минут никто больше не произносил ни слова. В конце концов, я перестала слышать шаги солдат Улья. Ещё через несколько минут после этого мятежники вытащили нас с Дамиэлем из пещеры. Они затолкали нас в жёсткий металлический контейнер.
Контейнер начал громыхать подо мной. Мы находились в движении. Этот «контейнер», должно быть, на самом деле был кузовом большого фургона. Я слышала мятежников. Их голоса доносились приглушённо. Такое ощущение, будто нас от них отделяла стена.
— Это всё твоя вина, — отчитывал один мятежник другого. — Это была твоя идея схватить этих двоих на источниках. Ну что за глупость! Слишком рискованно похищать туристов, когда патрули Магического Коллектива находятся поблизости.
— Надо идти на риск, чтобы сделать то, что должно быть сделано, — с жаром ответил другой мятежник.
Я высвободила свои руки из оков. Затем стянула мешок, душивший мою голову.
Я осмотрелась по сторонам. Похоже, мы находились в каком-то рабочем фургоне, который использовался для перемещения крупных и тяжёлых предметов. Должно быть, он принадлежал одному из мятежников. Я сомневалась, что разжигание восстания было их основной карьерой. У всех мятежников явно имелась и обыкновенная дневная работа.