Мой отец всегда прогонял каждого мужчину, который пытался ухаживать за мной в любом проявлении. Он отсылал всех их прочь прежде, чем я успевала развить хоть сколько-нибудь значимые отношения с кем-то из них. Теперь я понимала, что он наблюдал за мной через других шпионов, размещённых им в моём кругу общения.
Дамиэль накрыл ладонями мои щёки и посмотрел мне в глаза.
— Никто меня не отпугнёт.
— Ты прочёл мои мысли.
— Они кричали так громко. Я подслушал. Ты расстроена?
— Нет, — я сумела выдавить полуулыбку. — Просто смущена.
— Если уж на то пошло, это я должен смущаться из-за того, что ты думаешь о чём-то помимо того, что я целую тебя, — он пропустил между пальцев прядку моих волос. Он прикоснулся лишь к самым кончикам, но, тем не менее, от его ласки по всему моему телу пробежала волнительная дрожь. — Это означает, что я не выполняю свою работу.
Не знаю, почему, но я рассмеялась.
— Прошу прощения за мою грубость.
— Я предпочитаю воспринимать это как вызов, как возможность заставить тебя забыть эти горестные мысли.
Дамиэль вновь поцеловал меня. Его ладони гладили меня по голове, массировали кожу на затылке. Его пальцы распустили мои волосы и принялись ласкать шею, а затем стали спускаться ниже. Мои мышцы плавились под его прикосновениями, одновременно расслабленные и совершенно взвинченные. Но как я могла быть спокойной и напряжённой одновременно?
— Перестань зацикливаться на этом, Каденс.
И постепенно я перестала зацикливаться. Я вкладывала своё сердце в каждый поцелуй… чувствуя, а не думая.
До тех пор, пока я сама не отстранилась.
— Ладно, — я посмотрела в глаза Дамиэлю. — Нам пора в Нью-Йорк.
Он дышал тяжело, а его глаза светились магией.
— После тебя.
Какая-то часть меня пришла в победоносный восторг, увидев, что он запыхался; то был ангел во мне, та часть, которой нужно завоёвывать.
Это прямо противоречило той части меня, которая желала быть завоёванной. Та часть меня ждала, затаив дыхание, когда Дамиэль шагнул ко мне, и пришла в восторг от того, как он медленно погладил меня ладонью по подбородку.
— Ты уверена, что сумеешь сосредоточиться, чтобы перенести нас туда? — его глаза сверкнули. Коварный ублюдок знал, насколько он обаятелен.
— Ну, не знаю, полковник, — я вытащила Бриллиантовую Слезу. — Как думаете, вы сможете сосредоточиться настолько, чтобы суметь пройти через портал?
Дамиэль расхохотался.
Я создала проход в Нью-Йорк. Подмигнув, я схватила его за руку, затем потащила за собой.
Мы появились в центре Променада в Нью-Йорке, прямо перед искрящим белым обелиском. Внутри этого здания располагался штаб-квартира Легиона Ангелов на восточном побережье, территории Дамиэля.
Мы вошли в роскошное, богатое лобби, всё из себя золотое, белое и божественное. Вручную расписанные боги смотрели на нас с красочного потолка, а на стенах словно на страже стояли портреты ангелов.
Взгляды всех солдат в помещении следили за нами с Дамиэлем, пока мы шли к столу регистрации. Наши ботинки резко постукивали по полу из льдистого мрамора.
— Где капитан Гудмэн? — спросил Дамиэль у мужчины, стоявшего за стойкой.
Тот немедленно ответил:
— Тренирует солдат в зале 4, — его голос звучал чётко, но в его глазах промелькнула нервная дрожь. Он явно боялся Дамиэля.
Дамиэль направился к дверям в задней части комнаты. Они распахнулись перед ним. Я пошла следом.
Все в коридоре давали нам дорогу, и в их глазах пылало всё то же боязливое благоговение.
«Здесь все тебя боятся?» — спросила я у Дамиэля.
«Конечно, — ответил он. — Мои солдаты не глупы».
Боги, он реально воздвиг вокруг себя большую стену.
«Твои солдаты пялятся на нас», — сообщила я ему.
Зловеще было замечать, сколько взглядов приковано к нам, следит за каждым шагом, каждым поворотом, каждым мельчайшим движением.
«Хочешь, чтобы я их дисциплинировал?» — спросил он у меня, забавляясь.
«Нет. Не думаю, что твоё дисциплинирование — это очень весело».
«Зависит от того, у кого спрашивать».
«Полковник Драгонсайр, вы флиртуете со мной?»
«Конечно», — ответил он будничным и совершенно невозмутимым тоном.