Сомнение — это проклятье всех трансформирующих заклинаний. Из-за сомнений становилось проще разглядеть иллюзию насквозь. Убеждение, вера, желание, напротив, укрепляли трансформирующее заклинание. Они ставили финальную точку, делая иллюзию практически пуленепробиваемой.
Я обошла сражающихся солдат, направляясь к Леону сильной балетной походкой Никс. Волосы Никс кружили вокруг меня. И хоть у меня не было своих крыльев, белые с позолотой крылья Никс как будто расправились за моей спиной.
Леон застыл. Он немедленно переключился со своей драки с группой солдат Легиона и направился ко мне.
— Никс, — его тон был одновременно шёлковой лаской и жаркой вспышкой заточенной стали.
— Леон, — холодно ответила я.
Огонь горел в его глазах. Его нимб сверкнул ещё ярче. Его эмоции жарко полыхали. Он верил в мою иллюзию.
Когда его солдаты пошли вперёд вместе с ним, он поднял ладонь в воздух, приказывая им удерживать позиции.
— Стоять. Никс — моя. Это сражение только моё. И я выиграю его в одиночку.
Это в нём говорила гордыня. Я искренне надеялась, что гордыня действительно не доводит до добра.
Леон не тратил времени впустую. Он швырнул в меня вонючим облаком. Это проклятье, один из его любимых способов атаки. Я знала его стиль борьбы, как и стиль многих других ангелов и тёмных ангелов, потому что в детские годы отец показывал мне видеозаписи ангелов в бою. Я анализировала их стиль, сильные и слабые стороны. Затем мой отец имитировал их одного за другим и нападал на меня. Если мне удавалось выработать стиль боя, успешно парирующий их манеру драться, то я переносила это упражнение с меньшим количеством сломанных костей.
По своим ранним годам тренировок я помнила, что Леон Хеллфайр склонялся к магии фейри, одной из его сильных сторон. В частности он применял много проклятий.
Я превратила нацеленное на меня проклятье в лёгкое пушистое облачко безвредных бабочек. Магия оборотней была в числе и моих сильных сторон, и сильных сторон Никс, поэтому было проще имитировать её магические чары.
Это ещё одно упражнение, которому обучал меня отец: он учил меня подражать ходам и магии разных ангелов.
— Прошло так много времени, Никс, но ты не забыла, как я дерусь, — сказал Леон, когда я разбила одно из его заклинаний.
— Надеюсь, что нет, — ответила я голосом Никс. — Я же учила тебя сражаться.
— Да, — в этом одном-единственном слове вибрировала злость, но в то же время любовь, глубокая и отчаянная.
Значит, он всё ещё любил Никс. И ненавидел её. Он хотел её и хотел причинить ей боль. Любовь и ненависть во многом походили на светлую и тёмную магию. Они очень схожи и в то же время совершено разные. Две стороны одной эмоциональной монеты, которая очень легко переворачивается.
Я быстро отбросила в сторону философские размышления. Я должна сосредоточиться на сражении. Леон был умелым воином и могущественным тёмным ангелом — куда могущественнее меня, вот уж точно. Тренировки моего отца сделали меня способным бойцом, но, в конце концов, Леон сообразит, что я не Никс. Моя иллюзия померкнет, а трансформирующие чары разлетятся на осколки.
Я должна положить всему конец прежде, чем это случится. Мне нужно по-настоящему распалить его. Заставить лишиться сосредоточенности и просто вслепую атаковать меня.
— Не стоило тебе возвращаться на Землю, — сказала я ему. — Ты должен понимать, что ты слишком слаб, чтобы иметь дело со мной.
— Я становлюсь сильнее с каждым днём. Скоро я стану могущественнее богов.
Я медленно повернулась, расположившись прямо перед клеткой с полковником Бистбрейкером.
— Это не будет иметь значения. Это ничего не изменит между нами.
— Конечно, изменит, — прорычал он. — Ты уважаешь силу.
— Я никогда тебя не полюблю.
Всё его тело задрожало от ярости. Магия выстрелила из его ладоней продолжительным залпом заклинаний, которые подпитывались его яростью. Я метнулась в сторону, и его магия столкнулась с клеткой, расколов её как яйцо.
Последовавшая ударная волна сбила меня с ног, разорвав моё трансформирующее заклинание. Поднявшись с земли, я вновь стала собой.
Леон гневно уставился на меня, и его ярость превратилась в лёд.
— Ты не Никс.
Он посмотрел за меня, туда, где солдаты Легиона помогали бессознательному полковнику Бистбрейкеру выползти из остатков расколовшейся клетки. Леон только что осознал, что я одурачила его сразу несколькими способами. Не только я не была Никс, я ещё и использовала его тёмную магию, чтобы открыть тюрьму-дерево и освободить его ангельского узника.