Следующие несколько дней прошли незаметно для Эмили и ее протеже в постоянных заботах и разъездах. Ролана они видели только несколько раз, и то мельком. Он появился, чтобы поговорить с Эмили о предстоящей свадьбе. Каждый раз в тот день он обращался к Анжелике с преувеличенной любезностью и каждый раз наталкивался на вежливое холодное презрение. Она явно давала ему понять, что не может забыть того, что случилось в парке.
Эта первая встреча наедине глубоко запала девушке в душу. Она с содроганием вспоминала взгляд Ролана, когда он, схватив ее сильными руками, притягивал к себе. Однако она должна была признать, что возникшая близость вызывала в ней чувства, которых она раньше не знала и которые, она ощущала это подсознательно, не настолько уж неприятны.
Воспоминания об этом дне были неизменно связаны с чувством страха от напряженного взгляда Ролана, направленного на нее. Ролан был груб в своей откровенности, в желании дать ей понять, зачем она ему нужна.
Анжелика хорошо понимала, что ее присутствие обострило чувства Ролана и что ее строптивость лишь еще больше распаляет его желание. Но ведь она не хотела быть его невестой! Он раздражал ее! Как он только мог подумать, что может понравиться ей? Ведь они едва знакомы и в течение этого времени виделись только мельком. К сожалению, хотела она того или нет, ей надо выполнить последнюю волю родителей, выйти замуж за Ролана, и причем очень скоро.
По дороге из парка он сказал ей, что свадьба состоится до конца месяца, и та решительность, с которой он произнес это, показывали — с ним бесполезно спорить, все решено. Между тем, среди знакомых уже поползли слухи о подробностях этой свадьбы, хотя Эмили прилагала все усилия к тому, чтобы все выглядело благопристойно и Анжелика воспринимала бы свадьбу как радостное событие.
Посещения портных и визиты отнимали массу времени, но Эмили сказала девушке, что совершенно необходимо быть представленной ее знакомым, ибо, когда они в будущем приедут с Роланом в Новый Орлеан, у них должно быть много приглашений.
Время летело настолько быстро, что Анжелика не успела оглянуться, как подошел день свадьбы. Накануне девушка не сомкнула глаз, а на рассвете к ней в комнату вошла Эмили, чтобы начать подготовку к торжеству.
Анжелика приняла ванну, затем с помощью щипцов ей сделали подобающую для данного случая прическу. С головы до ног ее облачили во все белое: шелковые панталоны, чулки, сорочку, тугой корсет, нарядный лифчик и юбки. После этого торжественно одели белое платье с кружевами.
— О, Анжелика, ты просто восхитительна! — воскликнула Эмили, прикалывая просвечивающую вуаль на кудряшки невесты.
Анжелика натянуто улыбнулась, разглядывая себя в зеркале. Подвенечное платье из белого сатина с длинными рукавами и высоким воротником, запястья и лиф украшены крохотными жемчужинами, тонкая талия, подчеркивающая стройность девушки. Длинная юбка и шлейф на несколько метров. Дополняли этот наряд прекрасные туфельки и вязаные перчатки.
Анжелика обернулась к Эмили и, улыбнувшись, сказала:
— Ты сама прекрасно выглядишь в этом бледно-лиловом платье. Я так рада, что ты будешь моей посаженой матерью.
— Дорогая, для меня это большое удовольствие.
С помощью Эмили, поддерживающей шлейф свадебного платья, Анжелика прошла во двор, где их поджидали Морис Миро и Филипп; оба, отец и сын, были одеты в элегантные черные костюмы и кружевные льняные рубашки.
Морис восторженно воскликнул:
— Анжелика, ты — потрясающе красива!
Девушка в ответ только улыбнулась. А Морис повернулся к Эмили, чтобы вновь произнести восторженно:
— Эмили, дорогая, глядя на тебя, у меня даже дух захватывает.