— Кофе мы можем носить сверху, — сказала Марионетта брату, — а если люди захотят принести свое вино, пусть. Ведь винная лавка всего лишь через дорогу!
— Тогда как же мы заработаем? — поинтересовался Марио.
— Мы будем брать плату за вход, — решила она. — Со всех, без исключения, даже с твоих друзей, Марио!
— А как насчет музыки?
Марионетта вспомнила людей с футлярами для инструментов. Они постоянно толклись на Арчер-стрит, напоминая банду гангстеров.
— В Сохо тысячи безработных музыкантов. Помнишь, мы с тобой видели их у театра? Уверена, найдутся такие, кто согласится поиграть за несколько чашек кофе… — Она довольно оглядела крошечный «клуб». — Мы слегка сдвинем столы и стулья и освободим место для музыкантов.
Они трудились с огромным воодушевлением, переделывая старый грязный подвал, и так уставали, что днем в кафе девушка двигалась, словно во сне. Пострадали и уроки пения Марио, у которого от пыли и сырости садился голос.
Однажды вечером, закончив вешать старую рыболовную сеть на потолок, брат и сестра устало уселись за шатким столиком, чтобы выпить чаю.
Марио посмотрел вокруг, затем на Марионетту, деловито писавшую объявление об открытии клуба, чтобы выставить его в окне кафе. Чай у нее совсем остыл, а она все гадала, следует ли им предлагать будущим посетителям еду.
— Возможно, — размышляла девушка вслух, склонившись над объявлением, — что-нибудь попроще, например спагетти или равиоли? Или не надо итальянского? Тогда бобы на тосте? Или омлет?
— Эй, — воскликнул Марио. — Угадай!
Она подняла голову.
— Что?
Брат широко улыбнулся.
— Забудь про омлеты, сестренка. Мы своего добились! Я думаю, нам пора открывать клуб!
Они вместе осмотрели плоды своих трудов. Энтузиазм брата захватил Марионетту.
— Ты прав, — наконец сказала она. Они взглянули друг на друга. — Чего же мы ждем?
— Я знаю! — возвестил Марио. — Торжественной церемонии по поводу открытия люка!
Под непрерывное ворчание Томмазо линолеум на полу аккуратно скатали, обнаружив крышку люка. Столики немного переставили, и теперь те, кто приходил в клуб, могли спускаться прямиком вниз, не тревожа посетителей кафе. Томмазо мрачно наблюдал за манипуляциями своих детей.
— И как вы назовете свое увеселительное заведение? — с сарказмом спросил он.
Дед с гордостью обнял своих внуков за плечи.
— Это будет называться «Минт»,[19] — объявил он. — Понял? Кафе называется «Империал», а клуб — «Минт». «Минт-Империал». Здорово, верно?
Марионетта показала маленькое объявление об открытии клуба в следующую субботу.
— Могу я выставить его в окне кафе, папа? — попросила она. — Пожалуйста?
Отец колебался. Какой может быть вред? Еще вполне вероятно, что никто и не придет. Маленький клуб, какие с ним могут быть проблемы? И дело явно того стоило, потому что Марионетта снова стала улыбаться. Томмазо вздохнул.
— Ладно, — согласился он. — Выставляй. И le faccio i miei migliori auguri![20] Удачи вам!
Антонио, зашедший на церемонию открытия люка, все еще в форме, уставший после целого дня на дежурстве, отвел сестру в сторону и тихо сказал ей:
— Я должен предупредить тебя, сестренка. Можешь нажить себе массу неприятностей. Моруцци не позволят кому-нибудь просто так открыть клуб в Сохо, ты ведь знаешь.
Марионетта пожала плечами.
— Не думаю, чтобы Моруцци мною еще интересовались, Тони. Не верю, чтобы они взволновались по поводу клуба. Это ведь не казино, верно? Слишком скромно, чтобы вызвать их интерес.
Брат нахмурился.
— Я бы на твоем месте не был так уверен. Ты же знаешь, Барти Моруцци собирает деньги со многих клубов за охрану. И, если люди не соглашаются платить… ну, я предоставляю тебе самой догадаться, что случается.
Рука Марионетты скользнула к лицу.
— Я знаю, — произнесла она рассеянно. — Я знаю, на что способны Моруцци. Но повторяю, не думаю, что они станут тратить время на меня.
Тони вздохнул.
— Возможно, и нет. Но как насчет папы? Тебе не приходило в голову, что вся эта драка, которая нанесла такой урон кафе, вовсе не случайность?
— Разумеется, мне это приходило в голову, — нетерпеливо ответила девушка. — Я ведь не дурочка, Тони. Но ведь с той поры ничего не случилось? Никто нам не угрожал, Моруцци здесь не появлялись.
Он отвел ее еще дальше в сторону от остальных членов семьи, собравшихся у окна и спорящих, где лучше поместить объявление об открытии клуба.