— Да, кстати об этом, — отвечал Райнхард, не отрывая взгляда от его Евы, — госпожа Камилла, сейчас совет трёх представляю я, Ева и Вы. Потому скажите мне, если наследник Каина откажется от своего титула, а после примет решение продолжить жить как обычный смертный, будет ли что-то противоречить мирским законам, когда он возьмет в жены наследницу Сифа?
— Что ты сказал?! — взревел Сатана.
Камилла же, слыша это, прикрыла свою торжествующую улыбку ладонью, едва косясь на то, какую ужасную гримасу состроил Эрхард.
— Думаю, что этот союз никак не будет нарушать закона. — отвечала ангел.
— Но… Райнхард… — Ева была в шоке от услышанного. — Почему?
— Ну как же? — дьявол вел себя абсолютно спокойно, будто ему приходится улаживать самое простое, ничего не стоящее дело. — Разве не ты мне говорила, что у меня есть и другой путь, который я эгоистично не замечал? Так вот я, наконец, прозрел.
— И ты согласен ради меня прожить человеческую жизнь на Земле? — её голос вздрогнул, а на глаза снова выступили слезы.
— Ну что ты снова плачешь? Глупая ты смертная девочка. — Райнхард вновь смахнул соленую влагу с её лица. — Эх, ну, придется, конечно, свыкнуться с тем, что у вас куда холоднее, чем в аду, но я это как-нибудь переживу.
— Да что ты несешь?! — крик Эрхарда был просто оглушителен. — Кто тогда будет править адом?!
— Октавия, конечно же. — абсолютно спокойно отвечал Райнхард, прикасаясь губами ко лбу Евы, будто у него сейчас есть дела поважнее ада.
— Чего? — отозвалась дьяволица, и её красная кожа натурально побледнела.
— Что?! — вторил ей Сатана, который уже даже не кричал, а хрипел. — Женщина будет править адом?! Да этого… этого никто не допустит!
— Да кто ж вас спросит? — продолжал, не глядя, Райнхард, всё ещё поглаживая по волосам Еву и изредка утирая ей слезы. — Наследник Каина сейчас я и выбирать преемника тоже мне.
— Но ведь она…
— Со всем справится, потому что невероятно гениальна и сильна, а ты её просто недооцениваешь? — Райнхард впервые посмотрел на отца. — Да, именно так.
— Райни, ты это серьезно? — наконец, выдавила из себя Октавия.
— Серьезнее некуда. — он вдруг подхватил Еву на руки. — А сейчас прошу нас простить. После всего что произошло, у нас есть дела поважнее. Так что решим все официальные вопросы завтра, ладно?
Он не дождался ответа. Да тот был Райнхарду и не нужен. Они исчезли с Евой сразу же, как только последняя фраза была сказана, оставляя всех собравшихся в немом глубоком шоке от только что произошедшего…
Глава 32. Больше никаких «но»
Для Евы всё произошло так неожиданно, что она смогла до конца осознать ситуацию, лишь когда они с Райнхардом оказались совершенно в другом месте. Растерянно оглядываясь и пытаясь прийти в себя, наследница осознала, что их окружают еловые деревья, за которыми едва пробиваются лучи вечернего солнца. Приятный, знакомый запах из прошлого разворошил воспоминания.
— Здесь всё и началось, не так ли? — тихо шепнула она и когда подняла взгляд, поняла, что сейчас её удерживает на руках тот самый красивый мужчина, каким она впервые увидела Райнхарда.
Он едва, тепло улыбался. Редкие лучи вечернего солнца играли на его лице. Тогда, в первый день, ей казалось, что он источает тьму, пожирая свет вокруг себя, будто может противостоять самому светилу. Сейчас же, напротив, эти проблески земного солнца обнимали фигуру дьявола, словно принимая его.
— Да. — Райнхард коротко кивнул, смотря на свою возлюбленную невероятно нежным взглядом, на который был просто не способен в тот день, когда спасал её прямо на этом месте.
Вдруг где-то вдали послышался веселый крик ребятни. Ева вздрогнула и выпрямилась, пытаясь разглядеть через плечо дьявола, откуда доносится этот звук. Двое мальчишек бегали вдалеке, пытаясь повалить друг друга на землю, и громко смеялись. Совсем скоро на горизонте показались и их матери, что переговаривались между собой, но не спускали глаз с озорников.
На лице Евы появилась широкая, искренняя улыбка.
Жизнь снова шла своим чередом.
Это было прекрасно.
— Всё получилось. Как же хорошо.
— Не могло не получиться.
Райнхард зашагал вперед и очень скоро аккуратно усадил Еву на скамейку, садясь рядом с ней. Именно здесь когда-то он пытался успокоить шокированную, ревущую школьницу первый раз. И сейчас эта дурёха всё равно продолжала плакать. Разница была лишь в том, что теперь это были слезы счастья. А если в душе её и осталась грусть, то это было светлое чувство благодарности за новую жизнь.